Непутёвые заметки (Потусторонний мир)

Непутёвые заметки (Потусторонний мир)
Первая часть нового цикла "непутевых заметок" от Алексеича.


Предисловие

Мы воспринимаем  мир таким, каким привыкли его видеть с самого детства. Поэтому считаем окружающее абсолютной нормой, не подлежащей обсуждению и  сомнению. А любые отклонения от устоев сразу попадают в ранг ненормальных и, следовательно, не имеют право на существование.
Того же правила зачастую придерживаемся и в своей работе, ограничиваясь стандартами лечения и шаблонами поведения. Нам порой невдомёк, что где-то рядом существует параллельный мир, точнее сказать - мир потусторонний. 

И от этого маленького обособленного, но вполне реального мира нас отделяют всего несколько рядов колючей проволоки.
Да, речь пойдёт о местах не столь отдалённых, коих немало на просторах нашей страны. 

Сами осужденные делят людей на две категории: на тех, кто сидит, и тех, кто их охраняет. 

Мне довелось окунуться в другой мир, со своими не писаными правилами, устоями и законами. 

Всё приведённое ниже можно охарактеризовать как – неформат. 

Если для вас данный термин  является чужеродным, то и не стоит углубляться в чтение. Займитесь другими, более важными делами. Ну, а если решились – пройдите этот путь со мной вместе, до самого конца. 

С уважением, Алексеич.


Пророческое предсказание.

Давным-давно совершенно случайно, пробегая через городскую площадь, встретился с гадалкой, которая сказала мне, что через свою жену я попаду в тюрьму. Отбившись от назойливой цыганки, поспешил прочь на встречу своей невесты, ведь она должна была прилететь ближайшим рейсом с Урала. Вскоре я позабыл о мимолётной встрече и о короткой фразе, брошенной мне вдогонку. Но этому предсказанию было суждено стать пророческим.

Во время лихих девяностых, когда общество разделилось, одни начали сбиваться в «стаи», уходить в криминал и делать состояние на грязных деньгах – другие быстро нищали и опускались на «дно». Вот и я, Сергей Алексеевич Крылов, оказался в группе, которая не могла не только содержать семью, но и прокормить себя. У больницы не то чтобы не хватало денег – их не было вообще. А мы, вместо наличных, узнали слово - «бартер». Невыплата зарплаты стала повседневной нормой жизни. Растущие, как снежный ком, долги по кредиту давили на психику. Банк подал исковое заявление в суд, нанеся мне тем самым, удар ниже пояса.

Дружная прежде, смена на «Скорой», когда то выбирала дежурного по кухне для аппетитного ужина. Но теперь она, не сговариваясь, разделилась на одиночек-отшельников. Скудные продукты носил каждый самостоятельно. А когда ситуация стала просто критической – все сотрудники, заступая на дежурство, сразу расходились по своим комнатам, в ожидании поступающих вызовов.

Я не был исключением из правил. Приходя на смену, сразу падал на казённую кровать и тупо смотрел в потолок. Хотя не всегда. У меня была одна навязчивая мысль о том, где достать денег на питание ребёнку. А когда сильно хотелось есть самому, то зажмуривал глаза, стараясь уснуть, дабы притупить чувство голода.

Дверь моей комнаты приоткрылась. Из-за неё показалась голова заведующей. Если бы раньше в дневное время она смогла застать меня в горизонтальном положении, то неприятности были бы обеспечены. А теперь Галина Михайловна, молча, обходила комнаты фельдшеров с целью самоуспокоения. Вот и сейчас, вероятно, решила посчитать нас по головам.

- Сергей!- окликнула она меня по имени, - Зайди ко мне в кабинет. Поговорить надо.

- Конечно, Галина Михайловна, сейчас зайду. – Ответил я, ещё не зная о причине такого внимания к собственной персоне.

Спустя минуту, передо мной открылась дверь кабинета заведующей, и я сразу оказался перед её рабочим столом, на котором всегда царил образцовый порядок, а имеющиеся повсюду цветы вносили некий элемент домашнего уюта и действовали успокаивающе. Успокаивало ещё и то, что сейчас на рабочей поверхности стола не было карт вызова, заполненных моим мелким, но аккуратным почерком. Верный признак того, что ругать не будут. Я принял предложение сесть и расположился в ближайшем кресле, понимая, что разговор всё же будет длинным.

Галина Михайловна нервничала больше меня, потому что её щёки тут же покрылись пунцовыми пятнами, а лицо на мгновение исказила гримаса недовольства.

«Значит, эта тема ей неприятна!» - пронеслось в моей голове.

- Сергей! – Заведующая выдержала паузу, пытаясь тем временем подобрать нужные слова. – Я слышала, что ты увольняться надумал. И не куда-либо, а именно в «зону» – жуликов лечить! Если откровенно между нами, то я очень удивлена такому повороту событий. Ты у нас на хорошем счету. Молодой, перспективный, победитель конкурса «Лучший по профессии», категорию тебе сделали раньше положенного срока. И вдруг… - заведующая пригубила воды из стакана, смачивая непослушное от волнения горло.

Теперь пришла пора понервничать мне. Это жёнушка постаралась «по секрету» разнести весть раньше времени! Жаль, что Галина Михайловна узнала о моих предстоящих планах от третьего лица. В горле пересохло, язык прилип к нёбу и я, не мигая, уставился на запотевший стакан, в котором слегка покачивалась прохладная живительная влага.

- Ну, что молчишь? Это правда?

- Галина Михайловна, простите, что так вышло, но я действительно решил уйти со «Скорой». Я женат уже семь лет. Работаю у вас столько же. За это время пришлось снимать восемь квартир. Своего жилья не предвидится. Денег нет, а семью содержать надо. Дома проблемы из-за этого. А в «зоне» пообещали и зарплату, и служебное жильё, и льготную пенсию. Выработаю положенный срок, решу жилищный вопрос и вернусь обратно.

- Кто бы тебя потом взял обратно! Нам пенсионеры не нужны. Ты нам сейчас нужен! – начала повышать голос заведующая. – Сергей! Кого другого даже уговаривать бы не стала, подумай хорошенько, прежде чем писать заявление.

- А я ещё и не писал.

- Ну, раз не писал, то надо работать. – Михайловна открыла рабочий блокнот и вновь обратилась ко мне. – Вот ты знаешь, что мы сейчас живём в режиме строгой экономии?

- Знаю. – Подтвердил я.

- А если знаешь, так почему продолжаешь ставить анальгетики взрослым при переломах конечностей?

- Так ведь травму обезболить надо! – оправдывался я в ответ.

- Лучший способ обезболивания – это иммобилизация конечности! Уяснил?!

«Яснее ясного!» - подумал я, кивая головой.

- Две ампулы анальгина выдаю на сутки в каждую выездную сумку. Анальгин только детям! – Экономьте, как хотите. – Сказала заведующая, пригрозив для пущей убедительности указательным пальцем. – И вообще, я тебя вызывала совершенно по другому вопросу.

- Что я должен сделать? – с готовностью спросил я.

- У меня к тебе поручение особой важности.

После сказанных слов лицо Галины Михайловны вновь стало неоднородно красным, а руки стали нервно теребить рабочий блокнот, в котором тезисами была записана суть поручения, озвученная сегодня главным врачом на утреннем оперативном совещании.

Поручение особой важности

Когда рабочие машиностроительного предприятия объявили бессрочную голодовку из-за хронической невыплаты зарплаты, то городская администрация приняла решение дежурить бригаде «Скорой» на территории завода, с целью предотвращения неприятностей. И почётная миссия открытия такого нововведения выпала мне, после напутственной речи заведующей. Я ходил по аллеям завода, смотрел на всё широко раскрытыми глазами, так как в моей голове засела мысль о том, что в такой большой стране творится такое безобразие, когда люди от безысходности были вынуждены пойти на этот отчаянный шаг.

Одетые в спецодежду рабочие попросту лежали на полу заводоуправления. Некоторые полушёпотом разговаривали между собой. Несколько человек лежало отвёрнутыми к стене. Кто-то из инициативной группы принёс бутылки с минеральной водой.

Я ходил между рядов стихийно образованного лагеря «бунтарей», огибая места отдыха и выявляя лиц, предъявляющих жалобы на своё здоровье. Некоторые просто просили измерить артериальное давление, другие тем временем посылали «по матушке».

А чем я отличался сейчас от них? Только цветом спецодежды! Да ещё тем обстоятельством, что «Скорая» не имеет право прилюдно бастовать и голодовать!

Мои размышления были прерваны приездом на территорию завода главного врача городской больницы. Он спешно подошёл к «заговорщикам» и начал запугивать тем, что они скоро начнут потихоньку умирать, но помощь оказываться не будет. Так как медикаментов нет, ведь больница живёт на отчисления из бюджета, а бюджет пуст, из-за таких разгильдяев, как они – праздно валяющихся в рабочее время на мраморном полу заводоуправления.

Диалога не получилось. Бесполезное сотрясание воздуха подошло к концу, и главный врач удалился в неизвестном направлении. А рабочие, в сгущающихся сумерках, стали готовить костры на центральной аллее предприятия и включили заводской гудок, извещающий весь город о том, что заводчане не намерены сдаваться, и будут стоять до конца, пока не удовлетворят их простые требования.

В моём животе ожили предательские звуки, успешно заглушённые завывающим заводским гудком. Смена подоспела вовремя, и я поспешил в очередную съёмную квартиру чтобы, сидя за пустым кухонным столом, написать заявление по собственному желанию.

Чувство необратимости и безысходности возникло сразу после того, как на листе появилась моя короткая подпись, а по щекам скатилась предательская слеза. Ведь я всё равно люблю свою работу, со всеми плюсами и минусами, я люблю свой коллектив, который на протяжении этих лет учил меня мыслить и работать так, чтобы я не опорочил своё имя и честь всей «Скорой». И теперь, когда мне трудно – я предаю своих коллег, чтобы искать лучшей доли для себя, для своей семьи. Я ухожу в «зону строгого режима». Ухожу, чтобы выжить.

От сумы и от тюрьмы не зарекайся

Передо мной возвышались стены, белёные свежей известью до самой верхней кромки, которая оканчивалась внушительной противопобеговой системой. Автоматические датчики то и дело срабатывали на малейшее движение и в ход вступали ревуны, оживающие по всему периметру ограждения.

У центральной проходной красовалась яркая надпись: «Посторонним вход запрещён!». После беседы с начальником мне предстояло стать «своим» и на протяжении долгих десяти лет не обращать на это предупреждение никакого внимания.

- Что ты хочешь? – Спросил начальник, внимательно сканируя меня с головы до ног своим профессиональным взглядом.

- Работать хочу, деньги получать. – Как на духу, ответил я, нисколько не смутившись.

- Мне известно, что зарплата медика в больнице равна зарплате «зоновского» фельдшера, так зачем тебе менять шило на мыло? – повторил свой вопрос человек, восседавший в огромном кожаном кресле.

- Я не имею своего жилья, не вижу денег, обещанных мне несколько месяцев назад. А у меня семья, обязательства перед банком. Поверьте – сюда пришёл не от хорошей жизни.

- Ну, раз у нас с тобой с первой встречи сложились доверительные отношения, так и быть, разрешаю заселиться тебе, Сергей Алексеевич, в самую большую комнату общежития, но при условии… - начальник выдержал длительную паузу, давая время на обдумывание его условия.

- Конечно, я вас внимательно слушаю.

- Поскольку ты медик, работал семь лет на «Скорой», поэтому будь готов к тому, что мы будем поднимать тебя из тёплой постели в любое время дня и ночи, так как специфика нашего учреждения требует быть всегда в боевой готовности.

- Согласен, Иннокентий Николаевич! Это наверняка такая же работа, как на предыдущем месте, только без привычного чемоданчика скорой помощи, без спецавтомобиля и без сверкающих маячков. – Восторженно произнёс я, уже отчётливо представляя спешный переезд семьи с очередной съёмной квартиры.

- Обещаю, будет всё! И чемоданчик и спецавтомобиль. По проблесковым маячкам тоже не успеешь соскучиться. – При этом Иннокентий Николаевич как-то хитро усмехнулся себе в усы, затем нажал кнопку вызова дневального.

Сию минуту в кабинете возник осужденный, в безупречно подогнанной и отутюженной форме. На его груди красовался нагрудный знак, содержащий краткую информацию о владельце этого чёрного, слегка поблёскивающего костюма.

В моей голове сразу пронеслась мысль о том, что в жизни и в кино много различий.

Раньше я был уверен, что осужденные непременно обязаны ходить в полосатой форме, а на их груди должны красоваться безликие длинные порядковые номера.

- Найди мне заместителя по тыловому обеспечению, пусть срочно позвонит!

Осужденный, выполняющий обязанности дневального при штабе, исчез так же быстро и внезапно, как и появился. Спустя минуту, в кабинете руководителя раздался мелодичный звонок телефонного аппарата.

- Михалыч?! Ключ нужен от шестой комнаты. Нового сотрудника разместить надо.

После отданного распоряжения, начальник вновь прибегнул к помощи дневального, так как ему понадобилось пообщаться с отделом безопасности.

Телефон вновь ожил и Иннокентий Николаевич приказал проводить меня в отдел кадров.

«В десяточку»

Стремительно лысеющий, кадровик беззаботно курил в своём кабинете, поглядывая во внутренний двор штаба. Видавший виды китель говорил о том, что его хозяин либо засиделся в капитанах, в ожидании очередного звания, либо был по природе своей неряшлив и рассеян. А многолетняя вредная привычка «украла» добрых десять – пятнадцать сантиметров от среднестатистического роста взрослого человека. Чрезмерная сутулость делала его ещё более мелким. Вероятно, он комплексовал по поводу своего маленького роста, так как всегда носил офицерскую фуражку с непомерно высокой тульей. Вот и сейчас, чтобы придать важности и возвысится в моих глазах, он надел головной убор на свою отполированную лысину.

- Добро пожаловать! – произнёс кадровик, не выпуская при этом сигареты изо рта.

- Здравствуйте! Мне надо написать заявление о приёме на работу.

- Молодой человек, ты попал в «десяточку»! Поэтому завязывай со своими гражданскими привычками и обзаводись новыми. Во-первых, не заявление – а рапорт. Во-вторых, не на работу – а на службу. А в-третьих, уж больно ты худой какой-то, для работы с жуликами.

- Хороший петух жирным не бывает! – ответил я немного громче и резче, чем планировал.

- В-четвёртых, всегда думай, прежде чем что-либо сказать. В зоне все, даже вполне безобидные слова могут иметь совершенно иной смысл. Ну, и самое главное – держи язык за зубами, как с жуликами, так и с сотрудниками. Последние, пожалуй, ещё опаснее будут. Сам увидишь.

Начальник отдела кадров, после своеобразного краткого вводного инструктажа, забрал исписанные мною бумаги, передал помощницам мою фотографию для подготовки пропуска и отправил в сопровождении неразговорчивого контролёра на обзорную экскурсию по территории, так как медицинская часть находилась глубоко внутри, в самом сердце «десяточки».

«Новый лепила»

Медико-санитарная часть была достаточно просторной. Она имела в своём составе кабинеты первичного приёма, зубной, процедурный, перевязочный, физкабинет, стационар с палатами, столовой и санузлом. Вывески с многочисленными названиями на дверях мелькали перед глазами, так как мы бегло направлялись к начальнику медсанчасти. За нами то и дело лязгали замки, закрывающихся отсекающих решёток. Дежуривший в коридоре охранник ловко орудовал ключами на огромной тяжёлой связке.

- Перейдём сразу к делу. – Произнёс мой непосредственный начальник. – Твоя обязанность будет заключаться в том, чтобы вести амбулаторный приём жуликов, а также оказывать им экстренную и неотложную помощь, при необходимости. Кроме этого дополнительная нагрузка по работе с ЛОР-больными и осмотр «глазнюков». Надеюсь, проверить остроту зрения и подобрать очки сможешь без посторонней помощи?! Ведь фельдшер должен уметь всё! Не так ли? Ещё мне нужно, чтобы ты освоил работу аппаратов в физкабинете, помогал мне с отчётами, вёл переписку от моего имени с медотделом в области и с другими сторонними организациями. Будь готов к тому, что ночью тебя будут поднимать по тревоге к внезапно заболевшим осужденным. Рабочий день ненормированный. Пусть твоя жена привыкает. «Год за полтора» у нас отрабатывают сполна. Ещё ты должен выполнять любые другие мои распоряжения.

«Интересно, какие? Носки постирать?» - подумал я.

- Забыл представиться. Меня зовут Николай. При наличии сотрудников или жуликов в кабинете, обращайся ко мне по имени, отчеству.

В завершении знакомства он нажал кнопку вызова дневального. В кабинет вошёл паренёк в зоновской одежде.

- Вызывали, Николай Иванович?!

- Бегом пригласи Сашку, разговор есть. – Отдал распоряжение дневальному начальник МСЧ и начал собирать личные вещи.

В дверь постучали, и на пороге появился, вероятно, Санёк, потому что офицер начал давать распоряжения, одновременно касающиеся меня и своей персоны тоже.

- Я буду в спортзале до обеда. В настольный теннис поиграю. После обеда меня не ищите, так как в бассейне буду. Вечером вернусь, введёшь меня в курс дела. Если позвонят от начальника колонии – знаешь что сказать, не первый день сидишь.

Осужденный видимо слышал такой распорядок дня не впервые, потому что куда более внимательно изучал меня, во время монолога своего босса.

- А это кто? Новый лепила?! – произнёс он с нескрываемой иронией.

- Знакомьтесь. Это старшина, моя правая рука, так сказать. А это наш новый сотрудник. Он будет приём вести. Сколько человек записалось сегодня на приём?

- Уже двадцать восемь! - Заглядывая в небольшой блокнот, произнёс старшина.

- Вот ублюдки! Узнали, что новенький появился, и хотят познакомиться. Значит так, звони в отдел безопасности, чтобы больных по возможности отсекали ещё на подступах к медсанчасти. А кто всё-таки пройдет, заведи в кабинет сам. Ну, ты понял?! И халат доктору найди.

С этими словами Николай Иванович проследовал на выход, прихватив для пущей важности пухлую кожаную папку. А я открыл дверь своего собственного кабинета.

«Адаптация»

Поначалу проявлял интерес ко всему, тем более, что с каждым днём находил всё больше сходства между зоной и армией. Это чувство помогало мне быстрее освоиться на новом месте, а порою и откровенно мешало. Так как доводилось часто путать термины, чем веселил и спецконтингент и самих сотрудников. Вместо слова «освобождение», к примеру, спешил сказать «демобилизация». А вместо вопроса «когда посадили?» задавал нелепое «когда призвали?».

Для того, чтобы лучше ориентироваться в многочисленных татуировках мне пришлось изучать специальную литературу, ведь каждый знак имел свой скрытый смысл. Жаргон превалировал словами, начинающимися с шипящих согласных. К примеру «шмон», «шлюмка», «шконка», «шухер»… Эти слова были слышны из уст закоренелых жуликов повсеместно и повторялись многократно.

Отдельно хотелось бы упомянуть о «мастырках». Осужденные мастерски владеют приёмами, о которых будучи гражданским медиком, я даже не подозревал, а теперь мог написать целую книгу. Уже перед увольнением мне довелось узнать, где готовят зоновских фельдшеров, обучая их всем тонкостям работы. Мне же приходилось постигать эту науку самому.

Каких трудов стоило приучить пациентов, вошедших в кабинет, перейти с жаргона на нормативную лексику!

А опыт работы на «Скорой» пригодился в повседневной работе среди псевдобольных уголовников. За способность видения истины и фальши приобрёл уважение среди осужденных и среди своих коллег.

Чуть позже я узнал, для чего реально нужен в зоне фельдшер – мужчина! Отступать было поздно. Практически ежедневно, если не ежечасно, сотрудники отдела безопасности прибегали к нашей помощи, чтобы осмотреть гениталии очередного жулика или провести ему пальцевое исследование прямой кишки, для выявления посторонних предметов…

Жена долго не могла понять, почему я стал замкнутым, немногословным, даже после изрядной дозы спиртного, в любом состоянии, хранил молчание о своей работе.

А чем гордиться? Чем хвастать? Если мне раньше снилась «Скорая» с её ритмом жизни, сложными вызовами и дорожными авариями, то сейчас, закрыв глаза, сразу начинал отмахиваться от мужских гениталий. Так низко ещё не падал!

Успокаивал себя мыслью о том, что где-то на воле, точно так же работают врачи-проктологи и урологи. И живут неплохо. С этой мыслью мне становилось немного спокойнее. И потом – это на какие-то десять лет, затем всё встанет на свои места!

(продолжение следует)


Комментарии

ВАЛЮШКИН
очень даже формат! прочитала с удовольствием,спасибо Вам,ждем продолжения.
ИмяЦитироватьЭто нравится:1Да/0Нет
валериана
Понравилось.Жду продолжения.Кто автор? Что о нём известно?
ИмяЦитироватьЭто нравится:0Да/0Нет
МихЗдрав
История как про друга. 7 лет назад вместе пришли на скорую, через полгода он ушел на зону, где до сих пор трудится.

Спасибо!
ИмяЦитироватьЭто нравится:0Да/0Нет
markmayorov
Весьма интересно!
ИмяЦитироватьЭто нравится:1Да/0Нет
Юрий Акопянц
Сам работал, но не столько долго как мог, ЗП малёх маловата, ушёл на скорую обратно. На Данном Этапе ТАм полный развал и в Медицине и в поянтиях и в уровне жизни
ИмяЦитироватьЭто нравится:0Да/0Нет
интар
Хорошо пишите!
ИмяЦитироватьЭто нравится:0Да/0Нет
ИмяЦитироватьЭто нравится:0Да/0Нет

Комментировать
Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти или зарегистрироваться