Жалоба

Такой интеллигентный мальчик, как Семен, никогда бы не смог себе позволить обидеть кого-то, такого же интеллигентного, как и он сам. То ли дело сорванцы из его класса! Вот, например, Колька Морозов – он с Семеном...


Такой интеллигентный мальчик, как Семен, никогда бы не смог себе позволить обидеть кого-то, такого же интеллигентного, как и он сам. То ли дело сорванцы из его класса! Вот, например, Колька Морозов – он с Семеном и рядом не валялся. Здоровенный розовощекий детина, с большой шапкой русых волос на голове, добряк, хотя и хулиганистый – курил на переменах, слушал неправильную музыку (у Кольки дома хранилась вся коллекция KISS и несколько кассет Slayer, а плакат с музыкантами AC/DC в полстены был его гордостью). С ним Семен предпочитал дружить, чтобы иметь под рукой крепкого защитника. Однако, когда ученик Морозов, набросив на плечи кожаную куртку, убегал курить за угол школы, Семен не мог удержаться и торопливо шел в учительскую – докладывать учителям. К окончанию школы не маленький, как и у папы, носик Бердичевского имел два перелома. Когда Семен, сияя, вышел из здания школы в последний раз, крепко сжимая в руках аттестат с отличием, директор школы с облегчением самолично сожгла во дворе толстую пачку жалоб и заявлений от его отца.

Семен, конечно, мог и не поступить в институт, но и тут ему помогла дружная семья: Аркадий Михайлович позвонил своему двоюродному брату, Илье Виленовичу Мороку – декану факультета журналистики одного из столичных ВУЗов. И мальчик поступил. Илья Виленович был человек неплохой, всегда веселый, а иногда и навеселе, он любил поиграть на служебном компьютере в Doom. Нажав на паузу, он частенько раздраженно выслушивал бдительного племянника – кто и где прогулял занятия, кого бы следовало отчислить, кто из студентов приторговывает травкой… Посоветовав Семену стать чекистом, он отключал паузу и продолжал гонятся за виртуальными монстрами с бензопилой наперевес.

Когда Бердичевский перешел на третий курс, в больнице умерла его мама, Софья Генриховна. Поправляя сползающие с больших потеющих носов очки, Семен Аркадьевич и Аркадий Михайлович долгими зимними вечерами писали жалобы в Минздрав на врачей, на всю больницу, на поликлинику. Маму они так и не похоронили, а Бердичевский – старший запил.
Правильный и хороший Семен понял, что запои лечить надо в соответствующем месте, тотчас отправил папу в наркологическую клинику, где, за небольшую взятку, врачи обещали подержать пациента подольше. Мучаясь от бессонницы, Семен встал с кровати и направился в ванную. Посмотрел на себя в зеркало. Очки на толстой оправе, небольшие черные усики, кривой острый нос, карие глазки. «Как же ты мог?» - спросил сам себя Семен, - «Как мог ты допустить такое? Отдать столько денег врачу! Ведь можно было сторговаться дешевле!» И Семен сел писать жалобу на врача, а потом статью в небольшую газетенку о врачах-взяточниках.
Гонорар за статью составил… Впрочем, это не важно. Семен пригласил на свидание однокурсницу Наташу. Содрогаясь от холода, они пили дешевое пиво, топчась на февральском снегу. Бердичевский рассказывал Наташе, какой он умный и добрый, хвастался удачно написанной статьей, крутил новенькими купюрами у нее перед носом. Показывал газету. Действительно, под заголовком «Убийцы в белых халатах» следовала жуткая история, а под ней подпись – С. Бердичевский.
- Мудак ты! – сказала Наташа и ушла.
Обиженный Семен даже не пытался ее остановить. Он купил еще пива, замерз окончательно, и отправился домой.

Утром его тело окунулось в жар. Горло болело так, будто всю ночь Семен ел жестяные банки, голова раскалывалась, тело покрыла испарина. Потолок нависал над Семеном, упираясь в мозг люстрой. Жуткий озноб приковал больного к постели. С огромным трудом Семен набрал номер телефона и вызвал врача.

Долгожданный звонок в дверь раздался только в шесть вечера. На пороге появился доктор, довольно молодой, но все же солидный, в белом халате и синей куртке поверх него. Доктор одел маску и прошел в комнату Семена. Последовали стандартные вопросы, измерение температуры, осмотр горла. Потом – инъекция анальгина с димедролом, направление к врачу и рецепт.
- Спасибо, доктор… - прохрипел Семен, закрывая дверь.
Начеркав жалобу на врача, натоптавшего на чистом ковре грязью и снегом, Семен оделся потеплее, сунул в карман рецепт и отправился в аптеку. Отстояв длинную чихающую очередь, он добрался до заветного окошка. Протянул исписанный латынью листочек милой девушке-фармацевту, и перед Семеном выросла гора из коробочек и флакончиков с пилюлями. Однако, одного из препаратов не оказалось в наличии. Семен постучал ослабевшим кулачком по стеклу – дайте, и все тут.
- Возьмите аналог, он стоит несколько дороже, но этот препарат даже лучше в вашем случае, – сказала милая девушка.
- Ага! – возмутился Семен, - вот как вы денежки мои прикарманить хотите! Дайте мне начальство!
К Семену вышел начальник аптеки – здоровенный детина, в чистом расстегнутом халате, из под которого виднелась футболка с изображенным на ней афроамериканцем с акустической гитарой в руках. На шее провизора болтался массивный деревянный амулет, с цветными бусинками на шнурке.
- Николай Евгеньевич Клопов, - представился он, - что случилось, чего орем?
Николай Евгеньевич добродушно улыбнулся.
- Почему у вас нет лекарства, которое мне нужно, а есть только дорогие аналоги? – возмущенно хрипел покупатель.
- Сегодня все раскупили, - пожал плечами провизор, - вот на стене список других аптек, можете там поискать.
- А что вы мне хамите! – Семен вскинул руками, - дайте жалобную книгу!
Ничего не сказал Николай, просто вывел за шиворот Семена на улицу.
- Отожрались тут на наших деньгах! – преодолевая боль и слабость, орал Семен, - да пустите меня! Люди, люди!
И снова ничего не сказал Николай. Просто сломал Семену своим здоровенным кулачищем заложенный нос. Потом бережно посадил Семена на скамейку, дал ему чистый носовой платок и прочитал на ухо короткое проклятье.

Семен Бердичевский брел по улице, расстегнувшись и сняв шапку. Он твердо знал, что нужно куда-то обратиться, но не понимал куда. В голове звенели слова проклятья, в которые он никогда не верил, но почему-то застрявшие накрепко в сознании. Фонарные столбы, нагибаясь, пытались укусить Семена за ноги. Прохожие смотрели на него с подозрением, будто что-то затевая.
- Да я вас всех… Затаскаю! Ишь, рожи отъели! – закричал Семен и побежал.
Он поскользнулся и упал, выронив шапку.
- Специально сюда льда навалили! Дайте книгу жалоб! Вы обязаны дать книгу! Дайте! Дайте!
Ослабев, он понял, что сам встать не сможет.

Кирилл с детства был веселый и подвижный мальчик. Он был довольно умен для своих лет, имел множество хобби, которые, впрочем, ему быстро надоедали, и он обзаводился новыми. Киря, как его звали во дворе, очень любил разбирать игрушки. Всегда было интересно узнать, что же там внутри. Однажды, найдя мертвую собаку, Киря вспорол ей брюхо, изучил строение органов, сделал несколько зарисовок в блокноте, а потом похоронил животное в перелеске возле дома. Киря был скорее гуманитарий, его больше интересовала биология и география, чем алгебра. Поэтому учился он неважно, хотя, если это было необходимо, быстро нагонял сверстников.
Закончив школу, Кирилл, с аттестатом, полным троек, поступил в институт. И не в какой-нибудь, а во второй медицинский. Он страстно изучал медицину, правда, фармакологию с биохимией сдал с трудом. Будучи на практике по психиатрии, он понял, что совершенно точно будет психиатром. И вот какой случай его на это подтолкнул.

Вел практику профессор Пожарский Давид Максимилианович. Удивительный человек, знаток своего дела. Конечно, работая, как скажет обыватель, с психами, старик сам немного тронулся – стал маниакальным бородатым чертом. С жаром он рассказывал студентам про психозы и шизофрению, активно жестикулировал и бегал, затем забывался, и лекция превращалась в воспоминания баек из его жизни, довольно смешных, надо заметить. Успеваемостью студентов он вообще мало интересовался, и всем ставил «зачет». Впрочем, мы отвлеклись.
Профессор Пожарский вел студентов по залитому солнцем коридору клиники, наступая почему-то только на белые плитки кафеля, но ни в коем случае не на бордовые. Кирилл, подражая авторитетному врачу, делал то же самое. И вот, войдя в палату, Кирилл поразился. На постели сидел решительно знакомый ему человек, его бывший одноклассник, еще молодой, но уже жутко осунувшийся. На кривом носу человека болтались очки, взгляд за которыми был очень и очень мутным. Молодой человек равнодушно отвернулся от вошедших студентов к стене, и продолжить царапать кусочком отбитого кафеля: «жалоба на …».
Ехидно хихикнув, Кирилл вышел из палаты и отправился на лестницу – покурить. Затянулся, выпустил ароматный дым через нос, и, прищурившись, улыбнулся начинающейся солнечной весне за окном.

snakke

Комментарии


Комментировать
Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти или зарегистрироваться