Это утро для Эдуарда Зеленогорова было не самым лучшим. Вот уже около получаса он стоял у окна своей квартиры, неспешно втягивая морозный воздух.
С пятого этажа открывалась шикарная панорама: густой лиственный лес живописным изгибом вдавался в поросшие лугом, сельскохозяйственные угодья, которые, почти посередине, прорезала речка, густо обрамлённая камышом.
Но не яркие краски осеннего леса, ни пронзительная синева ясного неба не радовали Эдика (так обычно звали его друзья). Где-то глубоко глубоко в груди затаилась непонятная тревога. Или может это был страх?
Нет, нет, какой там страх! Чего же ему бояться? Преуспевающий, своё дело есть. Пусть не большое, но весьма доходное. Хорошо обеспечен, связи кое-какие имеются. Личная жизнь, правда….
Тогда, ещё до перестройки, Эдик, только вернувшийся из армии, устроился простым шофёром на городскую автобазу. Много встречал красивых девчонок. Но особенно ему нравилась Леночка, говорливая хохотушка из бухгалтерии. Начали встречаться. Через два года поженились. Ещё через год родился Вадим. Сейчас он уже заканчивает аспирантуру в престижном вузе Столицы.
Лихие девяностые безжалостно изменили привычный образ жизни, заставляя Эдика «вертеться». Как и многих тогда. Ну, в общем, добился - чего добился. Вместе с достатком, в его жизнь стали свободно входить другие женщины. Леночка терпела, уговаривала, устраивала сцены и скандалы. В конце - концов, не выдержала и уехала к матери. Больше десяти лет они в разводе.
Зеленогоров машинально гладил грудину, тщетно пытаясь успокоить щемящее чувство.

Почему-то вспомнились лучшие друзья: Витька и Лёха. Со школы были - не разлей вода. Витьку в девяносто четвёртом застрелили, с Лёхой тоже «разобрались»…. Сам чудом в живых остался. Да, были времена…. Хорошо хоть сейчас поспокойнее.
Погружённый в свои мысли, Эдик не заметил, как доплёлся до кресла, и прямотоки свалился в его мягкие пружинящие объятия. Слабость …. Голова ужасно гудела.
Оно и понятно – вторые сутки Серёгин день рождения отмечаем. А что нельзя что ли? Брат-то у меня один единственный остался.
Желая немного взбодриться, Эдик залпом выпил стопочку горькой. Вместо облегчения стало хуже. Замутило, началась рвота….

  2
- Открыто, глухо отозвался из уборной на вопли звонка, Эдик. В комнату ввалился невысокий мужчина, лет сорока пяти, внешне очень похожий на Эдика, буквально увешанный разноцветными пакетами. А в них, чего только не было!  
-Привет брателло! Ты как после вчерашнего, жив? Не без иронии поинтересовался пришедший. Одновременно с этим, часть пакетов оказалась на полу. Бизнесмен ничего не ответил. Оставшиеся пакеты с характерным позвякиванием заняли место рядом с холодильником. По лицу гостя пробежала лёгкая тревога. Минут через десять, шаркая тапочками по дорогому линолеуму, вышел Эдуард. Двухдневная щетина особенно выделялась на бледном лице. Торчащие в разные стороны волосы, небрежно запахнутые полы халата, с трудом позволяли узнать аккуратного и щепетильного до внешности Эдуарда Анатольевича.  
-Ты чего, болеешь что - ли? снисходительно улыбнулся гость - Ты ж крепкий малый был, братишка, ты ж никогда…
- Вот именно, был - оборвал Эдик – погружаясь в любимое кресло. Год назад только в хирургии с поджелудочной отвалялся.…Никогда… Лицо Зеленогорова искривилось от боли, правая рука автоматически давила эпигастрий. Снова потянуло на рвоту….
  
Дрожащие с похмелья и от волнения пальцы Серёги набирали 03.
-Скорая помощь вас слушает - голос Зои Михайловны звучал максимально бесстрастно.
  -Срочно присылайте машину в микрорайон Лесной, здесь человеку плохо!
- Что с ним случилось? – также бесстрастно спросил голос.
-Задаёшь… очень много… вопросов – захлёбываясь от раздражения, чуть ли не прокричали на том конце - я, что врач вам, чтобы знать чего у него за болезнь. За что вам, блин, только деньги платят?!
Эмоции переполняли темпераментную Зою Михаиловну. Сдерживая нахлынувшую волну возмущения, она продолжила:
- Называйте адрес
- Лесной, дом 9 квартира 35.
-Подъезд, этаж…
Но Серёга уже нажимал красную трубочку на сотовом. Найдёте – подумал он - никуда не денетесь. Напольные часы, привезённые хозяином квартиры из Германии, пробили десять. День только начинался.

  3
Небольшой провинциальный городок, гордо именуемый райцентром, жил своей обычной размеренной жизнью. Ему была незнакома столичная суета и спешка. Глядя на него, казалось что ни многочасовых пробок, ни переполненной подземки, ни несущейся равнодушной массы пешеходов на улицах, просто не может существовать в природе. Разве, что на другой планете. Сколько таких городков, похожих друг на друга, разбросано по всей необъятной матушке России!
Опадающие тополя, протянувшие свои угловатые ветки к солнцу точно руки, золотые берёзки, редкие плакучие ивы, распустившие до земли безлистые космы. Сады горожан, с яблонями, провисающими под тяжестью урожая. Морозный воздух, с оттенками жжёной картофельной ботвы. Всё это создавало ощущение, какой-то полноты и завершенности. Предвещало неумолимо приближающийся, покой, грядущей зимы.
Осенняя погода чрезвычайно капризна. Вот и сегодня, утром было солнечно, а сейчас внезапно налетевшие, дерзкие порывы холодного ветра поднимали клубы пыли и сгоняли налитые, серо-черные облака над городом, как стадо послушных овец.

  4
Скоропомощной УАЗ мчался по прямым почти пустым улицам. За лобовым стеклом усердно работали дворники, разгоняя обильные потоки небесной влаги. Петрович изредка поправлял сползающую на глаза кепку и привычно ворчал себе под нос в адрес не расторопных водителей. Сам он был отличным водителем, да и человеком тоже. После того, как жена с сыном погибли в автокатастрофе, первое время пытался утопить горе в стакане. Потом одумался, и с тех пор - ни капли. Устроился на скорую. Это было тридцать шесть лет назад.
Рядом седел молодой человек на вид лет восемнадцати, хотя на самом деле был на четыре года старше. Характерную славянскую внешность выдавали остриженные под полубокс светлые волосы и ярко голубые глаза. Его звали Сашка. Сашка довольно поглядел на часы: девятнадцать ноль - ноль, через час - смене конец.
- Свободны, Зой Михалн – отзвонились диспетчеру.
- Очень кстати Иванов. Для вас повторный вызов. Ничего особенного – боли в животе. Микрорайон Лесной, дом 9 квартира 35, мужчина пятидесяти четырёх лет. Да … и работайте побыстрее, остальные бригады уехали на ДТП. (Городская станция скорой помощи насчитывала, вместе с Сашкиной, всего лишь три бригады)
- Петрович, Лесной нам под конец смены. Ну, мы быстро с ним разделаемся. Делов-то, живот болит. А девчонкам ДТП досталось. Везёт!
Водитель нехотя развернул машину, сильнее надавил на педаль газа, отчего Уазик напряжённо загудел и помчался, с шумом разбрызгивая лужи.
Микрорайон находился на окраине города и считался, пожалуй, самым престижным местом жительства. Здесь проживали в основном довольно состоятельные люди, начиная от мэра и заканчивая директорами наиболее крупных предприятий и магазинов. «Боли в животе» были одним из любимых поводов к вызову для Сашки. Живот помял - предположительный диагноз готов. А в случае чего и в хирургию недолго отвезти. И ни какой тебе мороки.
Вылезать из машины под проливной дождь было жутко неохота. Накинув на голову колпак спецовки, волевым движением он дернул ручку дверцы. Крупные капли весело обрушились на молодого фельдшера.
… Тяжёлая двойная металлическая дверь оказалась открытой. Робко толкнув вторую её половину, немного отдышался и нарочито громко сказал:

- Здравствуйте, скорую вызывали?
- Сюда проходи - донеслось откуда-то, откуда именно понять было трудно. Сашка пошёл наугад, ориентируясь на приглушенный свет, в одну из комнат. Ему ещё никогда не доводилось бывать в таких квартирах. Необычная мебель, сочные краски переливающихся обоев на стенах, дорогая бытовая техника на кухне, через которую лежал его путь, всевозможные статуэтки из красного дерева, пушистые ковры с замысловатым рисунком на полу. Всё это было из мира фантастики и кино, для не привыкшего к роскоши сельского паренька. Путеводный свет становился всё более отчётливым, пока не представил сидящего в глубоком кресле под торшером хозяина квартиры. Бросалась в глаза необычная бледность, лоб блестел капельками пота. Больной казался ужасно замученным и уставшим. Одна рука безвольно лежала вдоль тела, другая поддерживала левое подреберье. «Вот тебе и живот -ничего страшного »- подумал Сашка. По спине пробежал неприятный холодок. Мысли спутались в клубок. Он вдруг на какое-то мгновение испугался, что не справится, не сможет поставить диагноз, не вспомнит неотложку. Усилием воли, задавив предательские мысли, быстро достал из укладки тонометр, параллельно, сбивчиво задавая первые преходящие в голову вопросы.
Удалось выяснить следующее. Плохо стало сегодня утром, когда заболел желудок, и появилась рвота. До этого два дня злоупотреблял спиртным. Вызвал скорую помощь, от предложенной госпитализации в хирургическое отделение категорически отказался.
Стрелка тонометра первый раз дрогнула только на отметке 70 мм. рт. ст. Эдик чувствовал ужасную слабость, хотелось спать, внутренности выгрызала боль. Только теперь из желудка она зачем то поползла вверх. Сами собой в голове всплывали мысли. Глядя на молодого фельдшера, надпиливающего ампулы, подумал: « Сейчас он меня полечит, блин. Студент еще, наверное. Уж я-то знаю, как студенты нынче учатся. У самого сын студент ». Зеленогорову показалось, что в комнате стало значительно меньше воздуха.
- Окно открой – чуть ли не прошептал он.

Сашка его не услышал, так как в это время, руками проворно собирал инфузионную систему, а головой пытался понять, причину столь низкого артериального давления. Мгновенно возник целый список состояний, сопровождающихся гипотонией. Самой вероятной показалась одно. Скорее всего, у него панкреатит, об этом говорит: панкреатит в анамнезе - раз, злоупотребление алкоголем - два, многократная рвота – три, правда вот боли… какие-то…, и живот не очень болезненен. Но это ладно. В конце - концов все мы люди разные и болезни протекают у всех по-разному».
- Воздуха… не хватает…, окно открой,– собрав силы, громче повторил Эдуард. Теперь он дышал заметно чаще.
Как можно шире отворив белоснежную пластиковую створку окна, пуская потоки свежего холодного воздуха, фельдшер поспешил установить систему. Мысленно продолжая рассуждение: «А при панкреатите бывает и шок, как осложнение. Все сходится». Сашка был доволен своей сообразительностью.
Только вот, где искать вены? Трудный вопрос. По крайней мере, на пухленьких предплечьях Эдика видно их не было. Да и давление ещё…. Очень хотелось выругаться, но Сашка сдержался. Как следует, затянув жгут на правом плече, нетерпеливые пальцы шарили по предплечью и кисти в надежде нащупать хоть один маломальский венозный тяж. Никакого результата. Та же картина повторялась слева. В поисках прошло уже минут пять, показавшихся бесконечностью. Молодой фельдшер изрядно вспотел. Изредка поглядывая на больного, думал о том, что жизнь потихоньку покидает этого человека, а он совершенно ничего не может, не умеет сделать. Даже элементарную венепункцию. Несколько попыток попасть в вену вслепую не увенчались успехом. Чувства обиды и злого отчаяния, смешавшись, были готовы поглотить медика. Совершенно неожиданно в глубине локтевого сгиба игла провалилась в долгожданную пустоту. Сашкиной радости не было предела. Но радоваться было рано. Систолическое давление составляло 50 мм. рт. ст. Система четко чеканила частые капли физ.раствора сдобренного глюкокортикоидами.
Сашке подумалось про смерть. Он ещё ни разу, за эти полтора года работы на скорой, не сталкивался со смертью. И вообще, как и всякий человек старался не думать о ней. Но сейчас, в этой комнате, освещённой почему-то только торшером, рядом с этим бледным, часто дышащим человеком мысли о костлявой даме в чёрном балахоне не оставляли его. Казалось, что она, затаившись, стоит где-то рядом, в тёмном углу или даже за плечами, и ехидно улыбаясь, наблюдает за ним. Мол, ну-ну посмотрим, на что ты способен. Дам, пожалуй, тебе ещё минут десять. За старание так сказать. А если ничего не выйдет, извини - он мой. У вас своя работа у меня своя.
Случайно, взгляд упал на журнальный столик, красиво инкрустированный серебром. На нём лежала аккуратно сложенная плёнка ЭКГ. Причём, как оказалось, от сегодняшнего числа. Снята утром, вот и время обозначено. Обычная плёнка, без признаков грубой кардиологической патологии, ничего особенного. Пожалуйста, ещё одно доказательство верности моего диагноза – подумалось Иванову.
А может тоже плёнку снять? На всякий случай. Время всё равно есть. Больной был по-прежнему бледен. Систолическое давление, правда, подросло до 70 мм. рт. ст..
Дождик на улице поутих. Петрович, слушая монотонную мелодию падающих капель закимарил, и проснулся от щелчка открывающейся двери.
-Сань, чего так долго! На базу давно пора – проворчал он, потирая глаза.
- Алексей Петрович, настраивайтесь на носилки. Сейчас ЭКГешку сниму ещё…

Лицо водителя выражало явное недовольство вперемешку с наигранным возмущением. Он хотел сказать ещё что-то, но дверь хлопнула, и фигура фельдшера, помигивая светоотражающими нашивками, стремительно исчезла в подъездном проёме.
Через две минуты запыхавшийся молодой медик уже накладывал цветные электроды-прищепки.
Электрокардиограф, отсвечивая новенькой белой панелью, тихонько загудел, и из его электронных недр поползла так знакомая полоска в мелкую сеточку. Взяв её в руки, Сашка обомлел. Вот это да! на приятном розовом фоне уселись в ряд коварные «кошки», злобно изогнув свои STешные спинки, а зубец Q уходил глубокой расщелиной вниз от изолинии. Так это же инфаркт, ёлки палки, а не какой не панкреатит!!! Абдоминальная форма просто. Ну, я и болван! Неотложку по инфаркту миокарда Александр знал назубок…
  
  ***

В одну из VIP-палат, недавно открывшегося сердечно -сосудистого центра, предупредительно постучавшись, заглянула медсестра:
-Эдуард Анатольевич, вы не спите? Нет? Тогда сейчас приду укольчик делать.

Дверь мягко закрылась. Эдик сел на кровати и с раздражением отбросил пульт, порядком надоевшего телевизора. За эти несколько недель проведённых на больничной койке, о чём он только не думал?! Какие только мысли не посещали его?! Но в последние несколько дней он вполне серьёзно задал себе вопрос: что такое счастье? Есть ли оно вообще на свете, счастлив ли он?
Многие думают – счастье в роскоши, в большом количестве денег, в возможности проводить очередной отпуск за границей и тому подобное. Он - точно знал, что счастье кроется не в материальных благах. Тогда может во власти? В возможности руководить и управлять людьми? И не во власти. Власть отдаляет тебя от людей, от коллектива, порой даже от старых друзей отдаляет. Заставляет общаться сквозь мутное стекло человеческого лицемерия, лести и подобострастия. Наверное, в семье? Если бы она только была!... Так, в чём же, в чём!?
Чувство невероятного одиночества пронизало с ног до головы. Эдик подошёл к окну. За окном медленно и неспешно кружились пушистые снежинки, укрывая собой промёрзшую осеннюю грязь. Очень скоро и маленький прибольничный скверик и дома и дороги: всё было белым – бело. Непривыкшие глаза слепила эта пронзительная чистота. И где-то глубоко – глубоко, в самых недрах, перенёсшего инфаркт сердца, зародилось несмелое желание начать жизнь с чистого, слепящего своей белизной, листа.
  
  ***
На станции скорой помощи царил пересменок. Именно – царил. Гомон, разговоры, смех, отчёты по укладкам инвентарю и аппаратуре, вопросы и ответы о проведенном рабочем дне, впечатления и интересные случаи, приветствия и прощания – всё смешалось в одно! Смена сдана. Вновь пришедшие медики со свежими силами разъехались по вызовам.
В уютной фельдшерской Сашка дописывал последнюю кару вызова. Вот он поставил точку и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Мысленно прокручивая, события и больных отработанной смены ему вспомнилось пожелание одной старушки, которую госпитализировал с инфарктом (кстати, необычной, абдоминальной формы).
« Счастья тебе, сынок!» – слова этой страдающей сухонькой пожилой женщины почему-то врезались не только в память, но и в сердце. Счастья тебе… счастья…. А интересно, есть ли у счастья цвет?
Что ещё за глупый вопрос? Нет, ну, правда, какого цвета счастье?

Наверное, думалось молодому фельдшеру, счастье имеет цвет спецовки сотрудников скорой помощи. Точно! И даже светоотражающие нашивки на нём есть, ведь счастливый человек весь буквально светится….
Поборов подступающую усталость Сашка Иванов аккуратно повесил рабочую одежду в свой шкафчик, попрощался с коллегами и отправился домой. Под ногами весело похрустывал первый снег. Сашка чувствовал себя самым счастливым человеком на планете.

---

Комментарии