КАЛЕНДАРЬ



ЯНВАРЬ



   Есть люди, как будто рожденные для того, что бы притягивать к себе различные несчастья. Таких людей можно встретить во всех городах и весях нашей необъятной Родины. Живут они и в нашем городке. Об одном из таких людей – неудачников мой рассказ.

   Этого человека – беду зовут Вовка. Впервые я увидел его лет двенадцать тому назад. Еще не затих мелодичный перезвон новогодних курантов, как в отделение скорой помощи поступил вызов, сомнительная честь обслужить  который выпала мне.

   Во дворе, около ярко освещенной пятиэтажки, окруженный толпой встревоженных родственников, стоял на коленях щупленький подросток лет пятнадцати, протягивая вперед кисти рук, с которых тяжелыми каплями неторопливо скатывались кровяные шарики, тихо падая в пушистый, искрящийся в свете фонарей снег. Как я узнал позже, Вовка зажигал петарды, радуясь звонким взрывам, от которых закладывало уши, но не рассчитал время и одна из петард взорвалась в его руках, начисто спалив мальчишке ресницы и густые брови. Это была наша первая, но не последняя встреча…

   Второй раз мы встретились лет через пять, в очередную новогоднюю ночь. Девушка, с которой тогда дружил Вовка, решила  наконец то познакомить его со своими родителями. Праздничный стол, переливающаяся всеми цветами радуги красавица елка, тихо бормочущий в углу телевизор, улыбающаяся, довольная девушка, краснеющий, стесняющийся Вовка, постоянно вытирающий потеющие ладони о брюки, взволнованные родители, с интересом наблюдающие за потенциальным зятем…

   Наконец, раздается бой курантов. За встречу и Новый Год подняты традиционные бокалы с шампанским и тут… Вовка падает под стол, скрученный жесточайшим судорожным припадком. Переволновался, наверное, бедняжка…

   Испуганные родители, истошно визжащая девушка, шипящий, как змея, огромный рыжий кот, синее лицо Вовки с кровавой пеной вокруг рта и в самом эпицентре этого безумного водоворота я, крепко сжимающий в кулаке шприц с диазепамом…

   Когда мы встретились в третий раз, Вовке было уже двадцать шесть или двадцать семь лет. Он был женат, у него подрастала симпатичная дочурка. Со слов очевидцев – когда президент закончил свою речь и раздался долгожданный звон кремлевских курантов, а присутствующие пригубили бокалы, Вовка неожиданно закатил глаза, посинел и рухнул под праздничный стол. Как потом выяснилось, в сливном бачке унитаза он заблаговременно спрятал от жены две бутылки водки и пока на кухне полным ходом шли приготовления к празднику, Вовка время от времени забегал в туалет и жадно прикладывался к содержимому своего тайника.

   К полуночи обе бутылки опустели, а Вовка дошел до такой кондиции, что маленькая новогодняя рюмка, которую он жадно проглотил за столом, оказалась той последней каплей, которая переполнила степень сопротивляемости его организма…

   В этом году я снова должен работать тридцать первого декабря. Интересно, что случится с Вовкой на этот раз?  

        

ФЕВРАЛЬ



   Знакомый доктор рассказывал…

   Когда он работал в Сусумане, небольшом поселке в Магаданской области, к ним в реанимацию поступил мужичок лет сорока после перенесенной операции, судя по лицу – большой любитель выпить. В первый же день своего пребывания в отделении он сообщил персоналу, что его сильно беспокоит кошка, которая шастает по палате.

   «Алкогольный психоз» - рассудили врачи. Мужика привязали к кровати, поставили катетеры, начали капать. Но «психоз» все не проходил. Мужик заявил, что кошка наглеет и он ее начинает бояться.

   Дозы препаратов, назначенных мужику, усилили, но проявления «психоза» нарастали. Мужик с испуганным лицом и трясущимися руками уверял врачей в том, что к мяуканью кошки добавился громкий писк котят. Эскулапы сменили назначенные ему препараты на более серьезные, но злосчастный «психоз» не желал поддаваться даже усиленной терапии.

   Неизвестно, чем бы все это дело кончилось, если бы во время проведения очередной генеральной уборки санитарка не нашла к своему великому изумлению под кроватью страдальца непонятно каким образом туда попавших кошку и двух маленьких котят…

  

МАРТ



   Новый губернатор руководит областью уже три года. За это время мы попривыкли и уже спокойно относимся к шутке, которая одно время была главным хитом сезона:

   - губернатор области Козлов

   - губернатор – кого?

   - области козлов

   В марте грядут выборы мэра нашего городка. Судя по всему их выиграет товарищ с фамилией Пентюхов…

   Ну вот, «на колу мочало, начинай сначала…»

   - мэр города Пентюхов

   - города – кого?

   - города пентюхов

   Да что же это такое? За что Боженька на нас обиделся? Или у него просто чувство юмора такое?



АПРЕЛЬ



   Скажу без ложной скромности, что я известная и популярная личность в своем городе. Да что там, в городе, меня уже почти весь район знает! Ну, а к тем, кто со мной еще не знаком, я когда-нибудь, да и приеду на вызов, познакомимся, пообщаемся…

   У меня много друзей и нет врагов. Нет, конечно же, враги должны у меня быть, но, может быть, их мало, или они хорошо маскируются под друзей…

   Когда я иду по городу, то все встречные здороваются со мной, машут приветственно руками, а иногда даже снимают шляпы…  или кепки. Ну, или что там у них по сезону бывает надето на головах…

   «Здравствуйте!» - неторопливо кивает головой солидный седой мужчина в дорогом костюме.

   «Здравствуйте!» - киваю ему я в ответ.

   «Здравствуйте!  Вы у нас были вчера на вызове, спасибо Вам!» - щебечет молоденькая симпатичная девушка в яркой короткой курточке.

   «Здравствуйте! Не за что!» - словно майская роза, расцветаю я в ответ.

   «Привет, медицина!» - весело кричат мне полицейские, стоящие на углу.

   «Привет, полицаи!» - весело кричу я им в ответ и они громко, как кони, ржут, шутливо грозя мне резиновыми дубинками.

   «Здорово, спаситель!» - приглушенно сипят помятые, нетрезвые с утра синемордые мужики около рюмочной.

   «И Вам не хворать!» -  отвечаю я им и непроизвольно ускоряю шаг.

   «Подожди, родной, не спеши, послушай, что тебе скажем!» - спотыкаясь, неверной походкой бегут они, болезные, за мной и, протягивая для рукопожатия, трясущиеся с перепоя, давно не мытые заскорузлые руки, заговорщицки шепчут мне в ухо, без промаха сражая густым винным перегаром – «Дай пятачок на опохмел, а то трубы с утра горят, нет мочи…».

   Да, у всякой популярности, как и у монеты, всегда есть две стороны – одна новенькая, блестящая в лучах солнца, а другая старая, покрытая густой пленкой ржавчины…

   Порой случается так, что я не узнаю тех, кто здоровается со мной и тогда мне становится очень стыдно. Они ко мне со всей душой, открытой нараспашку, а я, хоть тресни, не могу вспомнить, где же и когда мы пересекались с этим человеком. И тогда я лихорадочно роюсь в памяти и прикидываю, кем может быть этот милый и симпатичный индивидуум – алкоголиком, наркоманом или шизофреником…

   Да, совсем забыл упомянуть, что работаю я в отделении скорой медицинской помощи в психиатрической бригаде и, судя по всему, это накладывает определенный отпечаток на мое мышление и круг моих знакомых…

   Идут года, одни лица уходят, на их месте появляются новые, незнакомые. Меня уже давно перестали называть «парнем» и «молодым человеком», а все больше – «папаша», «батя», «отец». Один даже «дедом» недавно обозвал, но я на него не в обиде, так как был «внучек» юн годами, незрел умом, да к тому же и весьма нетрезв…

   Но больше всех рада видеть меня Людка по кличке «Финский Ветерок». Когда мы случайно встречаемся на улице, она радостно бежит мне навстречу, часто грязная, избитая, в порванной одежде и многочисленных разноцветных синяках, поднимает сложенные вместе ладони над головой и долго трясет ими. При этом она широко улыбается, являя окружающему миру все свои нещадно изъеденные кариесом и желто - коричневые от табака двенадцать зубов и хриплым, прокуренным голосом басит на весь микрорайон – «Гоша, пырювет, как дела?!».

   Я - то за время работы на «скорой» ко всякому привык и многое видел, а вот жена первое время шарахалась как черт от ладана от  таких проявлений признательности и дружбы…

   Кроме Людки, есть еще Сашка «Воробей», Серега «Четыре Рубля», Андрюха «Логопед», Нинка «Шлеп – Нога», Мишка «Тузик», Валерка «Колобок» и известная всем и каждому хулиганка, скандалистка и горлопанка Наташка «Кочерыжка»…

   И все они знают, уважают меня и в обязательном порядке, в каком бы состоянии они не находились, здороваются со мной…

   Правда, иногда случается так, что я проклинаю и ненавижу их, всех тех, кто здороваются, расшаркиваются со мной, машут руками и кивают дружески головой, когда в три ночи, зимой, в лютый мороз мне приходится, взяв в руки опостылевший оранжевый чемодан, забираться, чертыхаясь, в остывшую кабину «УАЗа» и катить куда то к черту на кулички, что бы разбираться в чужих проблемах абсолютно чужих мне людей…

   Но такое, к счастью, бывает не так часто, да и я отходчив душой и незлобив, да и куда они без меня, кому они еще нужны – пьяные, избитые, бестолковые, с порезанными запястьями, бесприютно валяющиеся на улицах и в подъездах…

   А почему? А потому, наверное, что я все - таки люблю свою работу, будь она, треклятая, неладна…

    

  

МАЙ



   Немного на детскую тему…

   Из-за этих несносных детей я перестал надевать свою любимую футболку с симпатичным рисунком в виде вертикальных полосок…

   Ярко светило весеннее солнышко, ласково поглаживая начинающие проклевываться почки на голых ветках деревьев, звонко распевали свои песни птички, радуясь голубому небу и изумрудная травка робко проклевывалась из - под озябшей за долгую зиму земли …

   В новенькой футболке, в прекрасном весеннем настроении, помахивая полиэтиленовым пакетом и насвистывая, я вышел из подъезда и даже не пнул, как обычно, противного, свиноподобного рыжего кота, который нахально развалился на порожках, никак не реагируя на мое шумное появление.

   Полной грудью вдыхал я свежий, вкусный воздух, широкой, бодрящей волной разливавшийся по улицам постепенно просыпающегося от затянувшейся зимней спячки города.

   Но вдруг… солнышко померкло, птицы испуганно затихли и даже воздух вроде бы похолодел и стал пресным и невкусным…

   Навстречу мне бежал невысокий карапуз лет пяти или шести, который указательным пальцем правой руки сосредоточенно ковырялся в сопливом носу, а указательным пальцем левой указывал на меня и громко, восторженно орал на весь двор – «Дядя- арбуз, дядя- арбуз, дядя- арбуз!»

   «Брысь, мелюзга!» - попытался отделаться я от него и ускорил шаг, но вражонок не отставал, бежал изо всех сил за мной, размазывая зеленые сопли по красной курточке и вопил, вопил диким голосом, не переставая – «Дядя- арбуз, дядя- арбуз, дядя- арбуз!».

   Я почти побежал, но юный мучитель не сдавался, его маленькие ножки гулко топали по асфальту за моей спиной, и он все кричал, кричал и кричал…

   Но и на нашей улице бывает праздник! Пацан, увлеченный погоней, не заметил огромной лужи, которая неожиданно возникла на его пути. «Плюх!» - маленький негодник со всего маху влетел в нее, распугав жирных голубей, мирно пьющих из лужи мутную воду.

   Мальчишка несколько секунд ошеломленно полежал в неглубокой водичке, затем поднялся и поплелся домой, тихонько подвывая и хлюпая промокшими ботинками.

   Так ему и надо! Но теперь эту злополучную футболку я ношу только дома, подальше от острых глаз соседских детей, ну их в малину…





    

ИЮНЬ



      И еще немного на детскую тему…

   Молодая семья, двое детей, старший на руках у отца, младший – на диване с матерью. Высокая температура, кашель, одним словом, болеет.

   Все идет своим чередом – расспрос, измерение температуры. Доктор внимательно заглядывает в рот ребенку, слушает легкие, осматривает его кожу. Мальчишка недовольно морщится, хныкает, капризничает, мама, как может, старается хоть немного успокоить его.

   Я стою, скрестив на груди руки, с глубокомысленным видом разглядываю открытый чемодан, грозно ощетинившийся острыми, хищно поблескивающими головками стеклянных ампул. Жду распоряжений врача.

   В это время другой мальчуган, уютно устроившийся в теплом кольце рук отца, настороженно косится в мою сторону, поблескивая темными глазенками. Видимо, вдоволь насмотревшись на меня и сделав определенные выводы из увиденного,  он поворачивается к отцу и громко, так, что слышно всем в комнате, шепчет ему на ухо – «Папа, а это кто – Бабай?»

   Пауза, все начинают улыбаться, глядя на меня.

   «Почему это я – Бабай?» - мысленно возмущаюсь я. «Тоже мне, физиономист сопливый нашелся». И тут до меня доходит, почему парень дал мне такую нелестную оценку. Я забыл, а если честно, то поленился побриться и пришел на работу с грозно торчащей растительностью на лице и подбородке. Украдкой я бросил быстрый взгляд в большое зеркало, которое висело на стене напротив. Да, действительно, устами младенцев глаголет истина. Ну и рожа! Даже злой разбойник Бармалей по сравнению со мной мог сойти за карамельную милашку.

   Теперь я всякий раз тщательно бреюсь и привожу себя в порядок перед дежурством. А то, как то перед детьми неудобно…



          

ИЮЛЬ



   На прошлом дежурстве испытал сильное потрясение, под впечатлением от которого нахожусь до сих пор.

   Повод к вызову – «белая горячка».  Свой дом, ухоженный сад, внутри симпатичная мебель, чистенько. В центре зала на стуле возвышается гороподобный мужик, больше похожий на волосатого медведя в синих просторных трусах с желтыми якорями. Он, широко разинув рот, сосредоточенно ковыряется в зубах, тщетно пытаясь что то оттуда достать.

   «Психоз» - тихо шепчут попрятавшиеся по темным углам родственники и многозначительно крутят пальцами у виска, а затем щелкают пальцами себе по горлу, пытаясь объяснить мне происхождение этого состояния.

   «Психоз» - молча кивая головой, соглашаясь с ними я, открываю чемодан, начинаю копаться в нем, набираю в шприц растворы, примериваясь, как бы совладать с человеком – горой без серьезных для меня травм и повреждений.

   Тем временем страдалец издает победный рык и… вытаскивает изо рта нитку, да что там нитку, целую бечевку, непонятно как уместившуюся в его немаленькой пасти!

   Это был настоящий шок! Моя крепкая материалистическая позиция дала трещину! Неужели у меня самого начались галлюцинации? Посмотрел вокруг – выражение лиц не менее моего потрясенных родственников больного подсказало мне, что здравый смысл еще со мной.

   А вдруг, промелькнуло молнией в голове, это было первое в истории наблюдение успешной материализации объекта больного сознания в пространстве? Это же Нобелевская премия и все такое…

   Да нет, надо меньше читать на ночь фантастики…

   «Психоз, психоз!» - обиженно проговорил мужик. «Я же вам, дуракам, битый час талдычу – нитка у меня между зубов застряла, нитка! А вы все – допился, придурок, совсем с катушек съехал!» - он протянул нам свой мокрый, изжеванный  трофей, что бы мы сами смогли убедиться в правдивости его слов.

   Я с большим сожалением положил в чемодан так и не пригодившийся шприц и закрыл его, собираясь откланяться.

   Человек – гора тоже встал со стула, пожелал всем присутствующим спокойной ночи, помахал нам рукой, еще раз обозвал своих домашних придурками и пошел в спальню.

   Но далеко уйти ему не удалось. Внезапно он снял с ноги тапок, издал душераздирающий воинственный клич и начал гоняться за полчищами только ему одному видимых крыс, которые неожиданно начали шнырять по полу, пытаясь своими острыми зубами изорвать его конечности в мелкие клочья.

  «Ага, прокололся!» - с облегчением вздохнули все, и я снова потянулся за шприцом. Окружающий мир вновь стал понятным,  осязаемым и обыденным…

    

  

АВГУСТ



   В три часа ночи в отделении «скорой помощи» раздается телефонный звонок. В трубке слышен мужской, сильно пьяный голос – «Але, скорая, у меня горит…».

   Диспетчер, молоденькая девочка, начинает допытываться – «Что у вас горит, сердце?».

   Мужик отвечает – «Нет».

   - «Может, желудок горит?»

   - «Нет».

   - «Мужчина, вы пьяный, не звоните сюда больше!».

   Проходят две или три минуты, снова звонит телефон.

   - «Але, скорая, у меня горит…».

   - «Да что у вас горит то?».

   - «Дом, дом мой горит. Я в пожарную часть дозвониться не могу…»

  

СЕНТЯБРЬ



   В сентябре из передвижного зверинца, который посещал наш городок, сбежал осел. Как ему это удалось – может, он перепрыгнул через низкую ограду, может, перегрыз металлическую сетку, ограждавшую его от посетителей, может, совершил подкоп – об этом история умалчивает. Без сожаления покинул он свои родные пенаты и начал с энтузиазмом осваивать незнакомую территорию.

   Вначале он побаивался гудящих улиц, по которым катили фырчащие и дурно пахнущие металлические повозки, но потом осмелел, искупался в городском фонтане и вышел на центральную улицу города.

   Население городка, которое встречалось ему на пути, вначале настороженно отнеслось к нетипичному для наших широт представителю южной фауны, но вскоре лед взаимного недоверия был сломан. С ослом начали фотографироваться, его стали кормить, угощать сахаром и другими деликатесами, которые в изобилии произрастают в нашем Нечерноземье.

   Осел, снисходительно помахивая хвостиком, давал себя гладить, некоторые, особенно бесстрашные дети пытались, правда, безуспешно, взгромоздиться на живую диковинку и проехать на ней хотя бы несколько метров, похваляясь своей удалью перед ровесниками.

   Но эта идиллия закончилась вскоре после того, как перекормленное хлебосольными  жителями животное захотело облегчиться. Вы и представить себе не можете, сколько всего может находиться в одном ослином кишечнике!

   К концу дня создалось впечатление, что центр города был атакован стадом бешеных слонов, страдающих расстройством пищеварения…

   Нарядом милиции осел был изгнан из центра города в парк культуры и отдыха, где он с удовольствием продолжил свое дело, обильно удобряя дорожки, клумбы и детскую площадку.

   Наконец, извержение прекратилось, осел как то по-особенному вытянул ноги, вздрогнул всем телом и… упал в цветник. «Сдох» - с облегчением подумал дворник, ответственный за уборку парка. Но оказалось, что осел просто решил передохнуть. Немного полежав на мягкой травке, он начал… петь. Невольные слушатели его рулад в течение битого получаса рисковали лишиться барабанных перепонок в радиусе километра от места проведения импровизированного ослиного концерта.

   Слава Богу, работникам зверинца вскоре удалось изловить непокорное животное и безобразия прекратились.

   Но до сих пор жители нашего города с нежностью вспоминают теплые, мягкие, покрытые небольшим пушком ослиные губы, аккуратно берущие белые кусочки рафинада с доверчиво протянутых детских ладошек…

  

ОКТЯБРЬ

   Как-то раз собрался один мужик из окна прыгать. Видимо, что то с ним случилось. Может, с женой поругался, может, не похмелился вовремя…

   Открыл он окно, вылез на подоконник, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, закурил. А народ тем временем внизу собирается, волнуется, целое море людских голов колышется под окнами. Скорая приехала, милиция копошится, пожарная машина лестницу поднимает – как на пожаре или на чрезвычайной ситуации. Можно подумать, первомайская демонстрация началась или митинг какой несанкционированный нечаянно образовался.

   Сидит мужик на окошке, покуривает, сизый дымок по ветру пускает. Стоит народ внизу, с ноги на ногу переминается. Достали телефоны, включили камеры, толкаются, ракурсы выбирают, ждут с нетерпением, когда же мужик полетит вниз, руки широко в стороны распростерши.

   А мужик, гад этакий, все не прыгает, сидит на окне, как приклеенный, вторую сигарету закурил, затем третью достал…

   А народ внизу волнуется пуще прежнего, переживает, никак дождаться не может чуда дивного, полета небывалого…

   Вдруг из толпы тоненький детский голосок раздался – «Дядя, прыгай давай, а то у меня зарядка на телефоне кончается!». Со всех сторон поддержали его истомившиеся в ожидании люди – «Давай, прыгай, чего кочевряжишься, тебя общество ждет, не тяни резину, давай, прыгай, наконец!»

   И понеслось над толпой громкое, стройное скандирование – «Да-вай, пры-гай! Да-вай, пры-гай!»

   Посмотрел мужик вниз, не встретил ни одного сочувствующего взгляда. Покачал он тогда головой, плюнул в сердцах вниз, в толпу, точнехонько на старушку, которая, подпрыгивая, рьяно размахивала над головой хозяйственной сумкой, выкрикивая вместе со всеми – «Прыгай, сыночек, прыгай, родненький!», повернулся к людям худым задом, обтянутым синими трусами в белый горошек, спустился с подоконника в квартиру и с силой захлопнул за собой окно, так, что стекла его еще долго раздраженно дребезжали на всю округу…  

        

НОЯБРЬ

   Привез куму в женскую консультацию. Записал, завел в кабинет, сел подождать результат. А был без халата, так как в этот день не работал.

   Сижу, ногу на ногу положил, руки на груди скрестил, головой по сторонам верчу, санитарные бюллетени, густо облепившие давно не крашеные стены, читаю. Одним словом - жду. Замечаю, что женщины, ожидающие своей очереди в кабинет, начинают неприязненно на меня коситься, типа – «Куда лезешь без очереди, и что, вообще тебе тут, мужику,  нужно?». Одна, самая смелая, самая бойкая, спрашивает вызывающе и громко  – «Мужчина, а вы  что тут, среди нас, женщин, делаете?». Решил пошутить, состроил скорбную рожу и отвечаю – «На прием к гинекологу пришел». Женщины сразу же оживились, ближе придвинулись,  заинтересовались, что, да как, да почему. Отвечаю им тихим,  скорбным голосом – «Да во всем женя моя виновата, последние три месяца все время кричала - дай я сверху, дай я сверху…»

   Видели бы Вы, какие у них всех в ту минуту были глаза!



ДЕКАБРЬ

   Белый «Соболь» с длинными красными полосами на бортах быстро катил по узкой проселочной дороге, зажатой между двумя рядами густо посаженных деревьев, которые, казалось, пытались схватить маленькую машинку своими голыми, скрюченными ветвями.

   Густую ночную темень, словно два остро наточенных кинжала, прорезали снопы яркого электрического света. Тихие, убаюкивающие звуки радио, успокаивающе горящие огоньки на приборной доске, двигатель, слегка порыкивающий на поворотах…

   Неожиданно в свете фар возникла большая, ослепительно белая снежинка, которая пролетела перед «скорой», за ней вторая… третья…

   Вскоре наша машина очутилась в центре снежного водоворота. Снежинки, как большие, молчаливые птицы со всего размаха бились в ветровое стекло и  уносились назад, навсегда исчезая в кромешной темноте.

   Не сговариваясь, мы с водителем остановили «Соболь» и вышли наружу, под первый в этом году снегопад…

   … И молнией в голове внезапно возникло воспоминание…

   Когда мой старший сын ходил в детский сад, то на новогодних утренниках роль Деда Мороза всегда играла Нина Петровна – преподаватель физической культуры. Это была высокая, энергичная женщина с громким голосом и уверенными размашистыми движениями и роль Деда Мороза подходила ей как нельзя лучше. Перевоплощения Нины Петровны происходили из года в год, все привыкли к такому положению дел, поэтому часто бывало, что когда у детей, собравшихся на утреннике, спрашивали, указывая на Деда Мороза  – «Ну-ка, дети, скажите, кто это к нам пришел на праздник?», они дружно, хором отвечали – «Нина Петровна!».

   Воспитателям хотелось переломить сложившуюся ситуацию и однажды побывать в шкуре Деда Мороза предложили мне.

   Почему не помочь хорошим людям? Я согласился, как же иначе…

   Новогодний утренник шел своим чередом. Уже пробежали мимо заснеженных елочек шустрые зайчики, за ними хитрые лисички, пролетела на помеле страшная, но обаятельная Баба Яга, проскакали разбойники с остро заточенными саблями и прочая нечисть и вот, наконец, наступило время моего выхода.

   «Дед Мороз, Дед Мороз!» - закричали ничего не подозревающие дети и тут в музыкальном зале появился я.  Ребята, увидев здорового, мордатого мужика в красном тулупе, с огромной, до пояса, кудрявой белой бородой, свисающими усами,  подпоясанного широким кушаком, с длинным посохом и  большим мешком на плече немного струхнули. Веселый гомон прекратился, все настороженно смотрели на внушающего страх незнакомца, который, покряхтывая, по-хозяйски прошел в середину зала, положил мешок на пол и сел на стул, приготовленный для главного героя новогодней сказки.

   Настороженную тишину прорезал тоненький, испуганный мальчишечий  голосок – «А ты не кусаешься?». Я заверил детей, что не кусаюсь, что я добрый, хотя и живу на Северном Полюсе и шастаю каждую зиму по окрестным лесам, что у меня есть хорошенькая маленькая внучка в тулупчике и вообще-то я и есть тот самый долгожданный Дедушка Мороз, который сейчас зажжет им пушистую красавицу елку и раздаст долгожданные подарки.

   Лед недоверия вскоре был сломан. Дети потянулись к Деду, начали петь, танцевать, рассказывать стихи. Я тоже пел, танцевал вместе с ними, тащил в хоровод смущающихся, краснеющих, слегка упирающихся взрослых…

   Помню, как сын рассказывал мне стихотворение, а сам тихонечко, внимательно, краешком глаза рассматривал Деда Мороза, пытаясь угадать за бородой, усами и очками с красным громадным носом черты папиного лица.

   Когда же в конце стиха он тихо произнес – «…А глаза то папины!», то расцвел, заулыбался, поняв, кто перед ним скрывается под личиной сказочного персонажа и уже безбоязненно полез на мои руки…

   … И еще одна вспышка…

   На следующий день после прошедшего праздника мы были с сыном одни дома. Антон, вспомнив, как вчера на утреннике он лихо перебрасывался мягкими комками ваты со снеговиком и дедом Морозом, предложил – «Папа, а давай поиграем в снежки?». «Давай» - согласился я, повернулся к нему лицом и тут же получил в лоб здоровенным деревянным кубиком…

   …Краешком гаснущего сознания я еще успел услышать веселый смех сына, довольного тем, как папа здорово и непосредственно играет с ним…

    …Одна снежинка, самая большая, пушистая и красивая, храбро спланировала с темного неба на мое лицо и мгновенно растаяла, легонько коснувшись губ, подарив мне на прощание холодный, крепкий, жгучий поцелуй приближающейся зимы…

---

Комментарии