— Инсулин девятому.
— Слушаю.
— Свободны.
— Пишите адрес. Новотатарская 7 кв. 132, третий подъезд, девятый этаж. Семенов, сорок лет, боли в сердце, код шесть, в отсутствие кардиобригад. Вызов номер…, время приёма двадцать два тридцать, время передачи двадцать три сорок. Как поняли?
— Взяли.
Вот и пойми это начальство, до выхода «сотого» приказа, ни когда не ставили фельдшеров работать одних: «Это же средний медперсонал», а сейчас: «Фельдшер Иванов – работаете самостоятельно, фельдшер Васильев - работаете самостоятельно…», такое чувство, что врачи испарились, да и бригад не добавили. «В отсутствие кардиобригад». Мне? Фельдшеру? Это вообще перебор! У меня из «сердечных» препаратов только промедол, про ЭКГ я вообще молчу. Хотя сорок лет, авось пронесёт.
Ладно поехали. Ночной город – красивый. Вообще у нас город считается историческим центром и многие объекты охраняются государством. Хотя горит этих объектов, в прямом смысле этого слова, очень много. Людей расселяют на окраины, а в центре появляется офис, или что-то подобное. Очень редко на месте пожарищ возникают многоэтажки. И всем глубоко начхать на культурное наследие, когда речь заходит о деньгах. Город растет вверх, не вширь, поэтому с «маяками» не ездим, иначе остальные машины никогда, никуда не двинутся. Новотатарская – это исключение из правил. Улица возникла ещё во времена Советского Союза, где-то на окраине города. Третий подъезд, девятый этаж, лифт естественно не работает. Ну прибыли.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, проходите в комнату.
Неброские обои, дешевая мебель, стиль начала восмедесятых. На диване лежит мужчина.
— Здравствуйте, фамилии, имя, отчество, возраст, где и кем работаете.
— Семенов Сергей Сергеевич, сорок лет, профессор, институт сильноточной электроники.
Паспортная часть карты заполнена, можно продвигаться дальше.
— Что беспокоит?
— Понимаете, я работаю в институте научным сотрудником, зарплата низкая, вот что бы хоть как-то содержать семью калымлю по вечерам. Окно там пластиковое поставить, откосы сделать, малярные работы. Вот и сегодня после работы ставил окно. Где-то в пять часов сердце забилось как попало, в пот бросило. Посидел, попросил у хозяев валидола, покурил. Вроде отпустило. Но не надолго. Кое-как доставил окно. До дома добираться долго. Пока поднялся, появилась какая-то тяжесть в груди. Прилёг, думал пройдёт. Нет, не проходит. Вот пришлось вызвать вас.
— Понятно, давайте посмотрим.
Давление сто на сорок, странно. Пульс шестьдесят четыре, но проскакивают экстрасистолы. Здесь явно нужны БИТы.
— Где у вас телефон.
— В коридоре, на полке.
— Фельдшер Васильев, девятая бригада. Мне нужны кардиологи. Подозрение на ОИМ.
Давление сто на сорок, пульс семьдесят, экстрасистолия.
— Ждите, – лаконичный ответ. Вопрос: сколько?
Набираю промедол, колю в вену. Сергей Сергеевич прикрыл газа.
— Небольшое перетруждение . Этот препарат снимет тяжесть в груди. Сейчас подъедет ещё одна бригада, снимут ЭКГ, А завтра, если что, вызовите врача из поликлиники.
— А зачем вторая бригада, если все нормально.
— Положено по инструкции, каждому больному, после сорока лет, снимать ЭКГ. У меня кардиограф в ремонте, а у них работает.
— Оля, принеси доктору кофе. Всё равно ждать долго.
Логично. Кофе хороший, натуральный. Смакую, когда я ещё попробую хороший кофе, параллельно беседую с Сергей Сергеевичем о жизни. Что он, профессор, кое-как может содержать семью, а его аспиранты ездят на иномарках , и пользуются ноутбуками, о чём он может только мечтать. Я соглашаюсь с ним, что моя зарплата то же не ахти, а хочется большего… Память воскрешает недавнее прошлое. Год после дефолта, январь месяц, эпидемия гриппа, бригады сутки в машинах. Все с нетерпением ждут зарплаты, месяц дорогой, получим не много больше. Но не тут-то было. Пятница, общая пятиминутка. Главный врач города представляет нового главного врача станции. Старого сняли, официально: по состоянию здоровья, неофициально: за хищение бюджетных средств. Сначала хотели посадить. Но как можно посадить депутата Областной Думы, человека имеющего награждения от мэра и губернатора?
— Скворцов Петр Сергеевич, ваш новый главный врач. Прошу любить и жаловать.
Ага, спасибо, кто не знает Бизнесмена Скворцова, имеющего медицинское образование и разъезжающего по городу на пятисотом «мерине», торгующего нефтью. Ну-с что день грядущей нам готовит?
С овациями проводили главного врача города, послушаем, что скажет новый
— Коллеги, я проанализировал ситуацию с использованием заработной платы на станции. И остался крайне не доволен. Учитывая положение реальных, я подчеркиваю реальных, вещей вынужден констатировать, что впредь премию, так называемое КТУ (коэффициент трудового участия) я платить не смогу.
По залу пронося недовольный гул, каждый в полголоса высказывал своё мнение.
— Что вы говорите? Большая нагрузка? Кто-то из вас недоволен? Хорошо, я принимаю вашу критику, и недовольных прошу сейчас написать заявление об увольнение по собственному желанию, чтобы впредь у нас не было разногласий по поводу моего руководства, я прямо тут же подпишу.
Зал безмолвствовал, ни кто не двинулся с места.
— Так вот господа, раз все согласны с моим решением, то вот моё первое распоряжение. Я скажу бомжу жопу лизать, будете лизать, а за не подчинение я вас всех стоя трахну. Всё пятиминутка окончена.
Немая сцена из комедии «Ревизор», взгляд всех сотрудников устремлен на профсоюзного боса, а тот только глупо улыбается «Ну это дескать начальство, вы же сами всё понимаете».
Да, такие вот пироги с котятами. Взгляд невольно останавливается на лице Сергей Сергеевича, какое-то внутреннее чутьё подсказывает что-то не так. Мать вашу где реанимация? ...Ах реанимация, реанимация. Как сейчас вижу испуганные глаза сотрудников этой службы, по станции прошёл слух, что содержать реанимацию довольно накладно, и её сократят. Но как известно на то они и слухи, чтобы не всегда оправдываться. И в данной ситуации, прошла какая-то неделя и реаниматологи смотрят грозными орлами с высока на всех окружающих. Их нитолько не сократили, а даже разгрузили, теперь они выезжают на вызов чуть ли не за подписью главного врача, шесть вызов за сутки для них уже обалденная переработка… Считаю пульс, экстрасистолы участились, побледнел не много пациент.
— Как дела?
— Да всё также, вот только голова немного кружится стала.
Ну ещё бы ей не кружится, подкалываю преднезалон и рву ноги к телефону.
— Старшего врача. Мне срочно нужны кардиологи, у больного бигимения.
— Фельдшер, прекратите немедленно истерику. БИТы заняты, как овобдятся сразу же отправим. Ждите.
— Я то подожду, вот больной дождётся или нет не знаю, а он как никак член кор. академии.
— Чтож ты сразу не сказал,— и уже диспетчеру. — Света отправляй шестидесятую к девятой.
Вот так-то, приходится блефовать. Пока до «страшного» врача дойдет, что быть в сорок лет член кором, как-то нереально рианимация будет уже в пути, и сам дьявол не посмеет её вернуть обратно на станцию. Сегодня в ней Ира Иванова, женщина после сорока, большую часть жизни отдавшая станции. Эх милые наши женщины, как же вас изнахратила эта работа: темная одежда, короткая стрижка, простуженный, прокуренный голос,. мужская походка, всегда со спортивной сумкой. Все из вас имеют детей, но мало кто из вас замужем, мужья бесятся из-за ваших суточных дежурств и уходят, ища более размеренную жизнь с диваном и пивом.
Не прошло и пятнадцати минут, как в дверь вошла «шестедисятка», врач и два фельдшера. Фельдшера в реанимации вышколенные, желания врача понимают по движению бровей. ЭКГ, препарат, опять ЭКГ, ещё укол. Я через плечё Иры смотрю на ленту. Последняя мне нравится больше, похоже она того же мнения.
— Саша, отвязывайся. Иван за носилками, и водил захвати.
Привычным движением вытряхивает из пачки две сигареты, одну протягивает мне. Курим в темном коридоре, молчим.
— Идиоты.
— Согласен.
Без комментариев, все и так понятно. В темноте тлеет сигареты, высвечивая тусклым красным светом лицо врача. Даже при этом скудном свете видно глубокие борозды морщин на вполне еще молодом лице.
— Ладно пошли, мужики поднимаются.
Бригада реанимации скрылась в ночном городе с маяками. Ездить с серенной по ночному городу не принято, нет гарантии, что после такой одной поездки в ночь не уйдут бригады с поводом «боли в сердце, код шесть». Город у нас исторический, старинный… Ладно лирика это всё.
— Инсулин девятому.
— Слушаю.
— Свободны.
— Пишите адрес…


Дмитрий Вага

---

Комментарии