Мор
Воскресение. Половина восьмого. Теплый вечер летнего дня. На дорогах досыхали вчерашние лужи. Солнце стало ярко-красным и заходило за хирургический корпус окрасив небо в пурпур. Ночь обещала быть спокойной...
На посту сидела Тимофевна и писала направления к ночным анализам. Рядом с кроватью на которой сидел Леня лежал мужик с ЗЧМТ около которого тихо шипела Vella. В дальнем углу хола лежала толстая тетка с дикой аритмией и пыталась отвязать руку. Рядом с бабкой лежал совсем кислый бомж с желудочным кровотечением, церозом ,парой гепатитов и еще целым набором сопутствующих заболеваний. Так как бомж был совсем кислый то над его прокуреными легкими трудилась старушка "Фаза".Пыхтя и бешено трясясь она рвала ему легкие живительным кислородом. По палатам были распиханы еще четыре человека с разными хворями. Там был и старый друг бомжа которому повезло больше...хотя он тоже был на "Фазе", еще один алкаш с ожогами, кахексичная бабка с кучей хронических заболеваний которая выжила из ума еще в прошлом веке, и инсультник в первой палате.
Ничего не предвещало беды. Помирать собирались только бомж в холе и инсультник...хотя последний уже который день собирался.
На том месте, когда Гоголь описывал то как казаки расправлялись с убийцами, Леня услышал звонок в дверь. Дверь в реанимационное отделение с кодовым замком, по этому случайные люди туда попасть не могут, медперсонал же знает код и невозбранно туда попадает, по этому в дверь звонят исключительно родственники. Так думал Леня и на этот раз, однако за дверью никого не оказалось. Пожав плечами он пошел обратно читать высмакованые до мельчайших подробностей изощренные казни.
- Кто то балуется - сказал он Тимофевне - позвонили и убежали.
- Ты видел как бежали? - спросила Тимофевна с явным намереньем услышать ответ.
- Нет. Да это родсвенники чьи нибудь выход найти не могут.
- Какие нахрен родственники в воскресение?!!
- И в правду...может кто из медсестер балуется.
- Да никто не балуется. Кому это нужно. Просто ты мор впустил.
- Кого кого впустил? - спросил улыбаясь Леня, а у самого по спине победали муражки.
- Ходит здесь одна давняя легенда, о море который в дверь звонит или стучит...иногда, говорят, и скребется.Так вот если дверь ему открыть то к утру если не всех то половину больных точно вперед ногами вывезешь.
- Да не. Бабкины сказки.
- Да не скажи. Всех нас, если послушать, то ни в бога ни в черта не верим, а иконки то на посту вон всят! Когда гром грянет - не заметишь как креститься начнешь. - многозначительно и очень тихо сказала Тимофевна и снова вперлась в свои бумажки.
Леня сел на кровать и вновь приступил к чтению, а по спине продолжли бегать мурашки.
Первым, совсем не заметно, отошел алкаш с ожогами, Леня вязал его и думал о словах Тимофевны...ведь и вправду никто не верит, а иконки не снимают...Из травмы приехали за трупом когда врач заметил что инсультник тоже уже покрылся фиолетовыми пятнами,потом привезли мужика с проникающим ранением сердца. Мужик умер в коридоре у дверей экстренной оперционной когда Леня срезал с него рубашку. Пока его уложили на стол, сделали разрез и отстигнули несколько ребер он уже превратился в овощь. В начале первого в гипогликемию ушла тощая бабка. Потом начал пищать монитор у парня с черепно-мозговой травмой. Тридцать пять минут реанимационных мероприятий результата не дали. Видимо гематома росла. Потом остановку дала бабушка с аритмией. За ней, уже ближе к утру, после судорожного припадка ушел друг бомжа.
Ближе к утру все трупы развезли по отделениям за которыми они были записаны. Одна "Фаза" в холе продолжала работать что выглядело как ирония судьбы,ведь все думали что в эту ночь именно она поедет а аппаратную на дезинфекцию. Все ждали что в отделение поедет бомж, а он один, вопреки всему, из восьми человек встретил расцвет живым. После обеда, в суматохе постоянных поступлений послеоперационных больных, кто то из интернов заметил у него на пятках гипостазы.
Прислал Langschlafer