Алкобайки.
В девяностых под моим окном на лавочке сидели гопники и лузгали семечки, с началом двухтысячных эстафетную лавочку переняли неформалы, чей подвид менялся из года в год, в последнее время лавочку стали осаждать совсем уж...
Но от изменения вида содержание не меняется, и те и другие оставляют после себя кучи пивных бутылок, окурки и странное ощущение внутренней пустоты. Пьют все, ежедневная бутылка светленького вечером перед зомбоящиком уже не стала чем – то из ряда вон. Чего таить все мы не без греха, но лакающие ежедневно скоты – это уже за гранью понимания. Кто – то скажет, что это клиенты нарколога, а я скажу, что не получится рассовать половину страны по клиникам и ждать, надеясь на лучшее.
Никто так не знает масштабов пьянства, как скорая, менты, ну и пожалуй таксисты.
Вызов номер Раз.
Повод: «Лежит», за этим термином может скрываться многое, но мы то с вами знает, что в большинстве случаев ждет нас по прибытию на место вызова.
- Э-э-э мужик, а ну вставай – я еще раз тряханул тело за воротник.
- Пшшшел ты…
- На внешние раздражители реагирует – сказал я напарнице не пожелавшей дышать морозом утреннего воздуха и сидящей в кабине ГАЗели.
Мужичек в распахнутом настежь синтепоновом пуховике ворочался и пытался червячных ходом уползти от осмотра, но осмотр не отставал. Рискуя нахватать на себя педикулез, пришлось стянуть с него шапку, осмотреть лысеющую голову на предмет гематом и заглянуть в его бессовестные глаза. Все в порядке, признаков ЧМТ не было, пошарив по карманам и не найдя ни каких следов документов с пропиской пришлось браться за последний козырь – нашатырь.
- Где живешь? – сунул я смоченную ватку под нос. В ответ мне только нечленораздельные маты и пожелания уйти далеко и надолго.
- Говори, где живешь, мы тебя довезем. В этот раз тело вспомнило мою мать, радостно икнуло, распустило сопли и удивленно вылупилось на меня:
- Что, правда, довезете?
- Правда, правда.
И я ведь не соврал, по указке свыше в приемное отделение среднюю степень опьянения возить не положено, менты приехав пробьют его по базе, пожмут плечами и развернуться, а оставлять человека на месте нельзя, Сибирь шуток не понимает. Поэтому и работаем для таких, как социальное такси. И только в крайних случаях, когда из особо крепкого орешка не получается вытянуть адрес дописываем в сопроводительном листе «Общее переохлаждение» и морально готовясь едем в приемный покой, зная, что через час все еще пьяный организм выдворенный медсестрами и дежурным врачом на улицу будет шататься по территории.
С помощью какой – то матери и моей не такой уж крепкой руки тело грузится в салон газели и укладывается на резиновый коврик между креслом, предварительно выпытанный адрес бережно записывается на пачке сигарет и мы трогаемся. Я выкручиваю мощность печки на минимум, не из садистских побуждений конечно, просто проспиртованное тело, попадая с мороза в теплый салон, имеет свойство начинать справлять различные физиологические надобности прямо под себя.
Квартира по названному адресу конечно же находится в старой пятиэтажке без лифта на самом верху, закон подлости или как его называют в пендостане закон Мёрфи работает.
Пьяное тело затаскивается на пятый этаж и сдается в руки не дружелюбно настроенной жене.
Вызов номер Два.
В этот раз нас вызывают на себя представители порядка, молодая девушка лежит в подъезде в луже собственной мочи и нечленораздельно объясняет ментам, что они из себя представляют, сотрудники, поставленные перед фактом даже не спорят, а со спокойной совестью передают нам в руки юную сквернословку. Беглый осмотр: голова, зрачки, давление и все это под не прекращающийся мат и вялые попытками разодрать мне лицо грязными ногтями. Показаний для экстренной помощи нет, и не было, можно было бы оставить сие тело в теплом подъезде досыпать свои сны, но сердобольные жильцы ведь опять вызовут, да и рука уже давно нащупала во внутреннем кармане паспорт и ключи. Паспорт гордо синеет пропиской в городском гетто и парой масляных пятен, придется доставлять.
По адресу прописки нас встречает ободранная деревянная дверь, сонная пациентка слегка протестует, когда моя рука ныряет в ее карман и выуживает оттуда ключи. Я открываю дверь, и мы с напарницей втаскиваем клиентку в квартиру. Жилье встречает нас темнотой, запахом перегара и богатырским храпом. Мы стоим посреди коридора, стараясь сориентироваться в горах хлама и, наконец – то найти выключатель. Тем временем лицо моей напарницы, освещенное неверным светом луны, искажается гримасой ужаса, а за моей спиной раздается зловещий цокот когтей по линолеуму.
Громогласный «гав» срабатывает для меня, как стартовый пистолет для спринтера, я выпускаю пьяное тело из рук, хватаю свою коллегу и, не помня себя, выбегаю в подъезд. Бежали мы, как зебры галопом перемахивая лестничные пролеты в два шага, а за спиной все стучали когти. Выскочив из подъезда, мы тут же ныряем в так удачно не закрытую дверь газели, а водитель резко жмет на газ. Краем глаза я замечаю выбежавшую из подъезда здоровенную немецкую овчарку.
Вызов Три.
Вызов поступил от взволнованной матери из ее сбивчивого рассказа стало ясно, что не так давно закодированный сын сорвался и начал опять пить, а через несколько дней беспробудного пьянства он начал видеть, то чего нет и вести себя крайне не адекватно.
Входя в квартиру, я опасливо озираюсь, от подобного контингента можно ожидать многого. Мое внимание привлекает шум исходящий из ванны, заглянув туда я, обнаруживаю молодого парня с нехорошим блеском в глазах увлеченно обдирающего кафельную плитку голыми руками.
- Привет, что случилось?
- Обокрали, да еще чертей в квартиру подселили. Вот борюсь! – удивленно вылупился на меня парень.
- А ну тогда понятно, пойдем, покажешь, что и где пропало – я по дружески обнял его за плечи и стал выводить из ванны.
Сначала он завел меня на кухню, но я, заприметив на кухонном столе топор, нож и здоровенный молоток поспешил вывести его в зал.
- Ну, брат все понятно, обнесли тебе хату по полной. Давай уж померим давление, раз я приехал.
Парень еще не до конца, понимая, что происходит, покорно протянул руку, а я шустро натянул на нее манжету тонометра, приложил фонендоскоп. Сначала я накачал манжету и сделал задумчивый вид, а потом театрально округлил глаза и многозначительно хмыкнул.
- Что доктор? – взволнованно поинтересовался пациент.
- Высокое у тебя давление, надо бы укольчик сделать, а то скоро может инсульт бахнуть. Видел, когда ни будь молодых инвалидов?
Он отрицательно покачал головой.
Через минуту я уже сижу на вене и медленно вливаю в нее коктейль из транквилизатора и нейролептика. Ну, все теперь через пару минут наступит глубокий медикаментозный сон, а шансы довести пациента до психоневрологического диспансера без эксцессов, буянства и попыток к бегству почти стопроцентные. На всякий случай, перемерев давление уже спящему пациенту, я подзываю напарницу, стоящую за дверью и начинаю перегружать паренька на носилки.
Вообще истории о вызовах связанных с алкоголем можно рассказывать часами, но не всегда приятно вспоминать их. Поэтому на сей раз я закончу со своими алкобайками и пойду работать дальше. Ведь алконавты не спят.