Летняя практика на скорой для студентов медицинских училищ это период принятия решения, идти в фельдшера и готовить себя к самостоятельной работе, или оставаться где-нибудь в больнице или поликлинике медсестрой. График практики у студентов не совпадал с графиком дежурств работников подстанции, поэтому Танечке не всегда удавалось попасть в бригаду к Дорофееву. После того злополучного дежурства, когда Володя руководил стажеркой через туалетную дверь, у нее появился кураж. Она перестала бояться больных, решительно и смело бралась за шприц, и медленно, но верно набиралась опыта.
  Когда, наконец, свершилось, и они совпали, Дорофеев собственноручно вписал Таню к себе в бригаду. Вызовы подсыпали по одному, и они то приезжали на подстанцию, то мотались с адреса на адрес, когда они уходили с одного вызова, на лестничной площадке их остановила женщина из соседней квартиры:
  - Посмотрите моего мужа!
  Дорофеев насторожился:
  - А что случилось?
  - Он говорит, что сильно болит грудь.
  Дорофеев пошел за женщиной, Танечка за ними. В комнате за столом сидел бледный мужчина и потел, по мертвенно бледному лбу его градом катились капли.
  - А. Доктор… - сказал он, закатил глаза и рухнул со стула на пол. Дорофеев, бросил ящик на стол, подскочил к мужчине и повернул его спину, ровно уложил, сдернул с дивана валик, подсунул под плечи и шею. Голова при этом откинулась назад, рот приоткрылся. Володя пальцем зацепил и вывалил наружу синий язык, крикнул Тане:
  - Воздуховод достань! – и пока она, открывала ящик, он, не нащупал пульса ни на руках, ни на сонной артерии. Наложив ладони на грудину, начал коротко и резко нажимать, хакая на выдохе. – Бинтику оторви! – Танечка, распаковала пачку бинта и, оторвав кусок, сложила салфеткой. Дорофеев досчитав до 15 качков, наложил на открытый рот мужчины бинт, и зажав ему нос, сильно ртом выдохнул в рот мужчины воздух. Грудная клетка того приподнялась. После второго вдоха Дорофеев тут же начал снова качать грудину. Пятнадцать качков, два вдоха, между вдохами, Володя приказал, - Зрачки посмотри!
  Танечка наклонилась над мужчиной, раздвинула чуть приоткрытое веко. Зрачки были узкие. Она сказала:
  - Узкие. – Дорофеев на секунду прервался и приложил пальцы к сонной артерии, уловил еле заметные толчки.
  - - Адреналин набирай, разведи на десять кубиков физраствора. -Танечка бросилась исполнять, а Дорофеев продолжал, ритмично нажимая на грудину, - потом иди, звони диспетчеру, пусть присылают реанимацию на остановку сердца, - Володя снова сделал два выдоха в мужчину, - Потом сбегай вниз, из машины принеси мешок с растворами. И приходи, поможешь подышать, я скоро сдамся. – Он уже чувствовал начинающееся от гипервентиляции головокружение. Танечку ветром сдуло.
  По самым приблизительным подсчетам от момента потери сознания прошло не больше трех минут. Дорофеев качал, дышал, думая, только бы не сломать ребра, и хорошо бы завести сердце. Он насадил длинную иглу на приготовленный Таней шприц и, отмерив по четвертому межреберью слева от грудины пару сантиметров, ввел иглу в левый желудочек, потянул за поршень, в раствор адреналина плеснула темная кровь. Володя резко и быстро выдавил в сердце раствор, выдернул иглу, сразу же резко и неожиданно, для стоящей в углу женщины, ударил двумя кулаками в грудину, тут же бросил фонендоскоп на грудь прислушиваясь. Уловил тихие, постепенно набирающие силу удары. Появился пульс на сонной артерии. Мужчина сделал слабый вдох, несколько секунд дышал через рыжий резиновый воздуховод, затем, втянув язык, выплюнул воздуховод. Неприятная штука, какая! Он продолжал некоторое время лежать, откинув голову, затем приподнял ее, и посмотрел на Дорофеева. Женщина в углу сдерживалась, чтобы не подбежать, она молча качалась вперед-назад. Дорофеев начал мерить давление. Низковато. Мужчина сглотнул, потом сипло спросил:
  - Что было-то?
  Дорофеев усмехнулся, вытер пот со лба и сказал:
  - Это вы мне скажите, что было? Что видели?
  Вошла Танечка, с брезентовым мешком в руках.
  - Ничего не видел, - сказал мужчина, - Вот вас видел… Вы в дверях стояли.
  - А сейчас как себя чувствуете?
  - Слабость невероятная и грудь болит. - Мужчина положил руку на грудь и потер ушибленное место.
  Дорофеев повернулся к Тане:
  - Собирай капельницу. Ты вызвала бригаду? – Танечка кивнула.
  - С соседней подстанции едут.
  Володя повернулся к мужчине.
  - Давно заболело?
  - Часа полтора, - тот посмотрел на часы , висящие на стене, - как-то постепенно начиналось. Сначала челюсть заболела, и зубы, - он потер подбородок, - потом плечи и локти, а потом грудь. Я жене говорю, вызови скорую, нехорошо мне, а потом вы пришли…
  Пока мужчина рассказывал, Дорофеев набрал морфин, и сделал внутримышечно в плечо. Судя по рассказу, тут развился острый инфаркт, и ситуация могла вновь ухудшиться в любой момент.
  Дальше все покатилось по накатанной. Они записали данные больного, запросили наряд, чтобы оформить вызов, пока капал раствор, и ждали бригаду реанимации, Дорофеев расспрашивал жену больного:
  - А вы сами вызвали скорую?
  - Нет, я видела вас и решила подождать.
  Дорофеев деликатно промолчал на это, а Танечка удивленно спросила:
  - А если б мы задержались у ваших соседей?
  Женщина удивленно посмотрела на нее. Такая мысль как-то не приходила в голову. До нее никак не могло дойти, что ее муж только что перенес клиническую смерть. И то, что бригада скорой оказалась "под рукой" это чудо-совпадение, которые почему-то иногда случаются.
  После приезда бригады реанимации, Дорофеев сдал больного и они поехали на подстанцию. По дороге они, как обычно обсуждали происшедшее. Дорофеев объяснял:
  У мужчины скорее всего, судя по его жалобам, инфаркт. Если объем поражения большой может произойти остановка сердца. Если остановка полная, завести сердце очень трудно, если фибрилляция – шансов больше, но мы без кардиографа этого знать не могли. Поэтому непрямой массаж и искусственное дыхание делать надо обязательно в любом случае. Если б ты могла мне помочь, мы бы его качали по другому, не 15 к 2, то есть на пятнадцать качков грудины 2 вдоха, а на 5 качков один вдох, такая реанимация более эффективна. - Татьяна мотала на несуществующий ус. А Дорофеев, глядя на ее серьезное личико, добавил: - я б качал, а ты дышала, рот в рот. И увидев гримаску усмехнулся, - Это, конечно, не целоваться, но когда речь идет о жизни человека, брезговать не приходится. Возьмешь салфетку, накроешь рот, и вдувай.
  Он помолчал. Потом добавил: - Ты заметила одну деталь?
  - Какую, - спросила Таня.
  - Я применил, то что в реанимации называется тройной прием по Саффару или Шаффару. Положить на жесткое, откинуть насколько возможно голову, приподнять плечи и вытащить язык, освобождая дыхательные пути. Одной из частых ошибок бывает то, что качать начинают прямо на кровати, где произошла остановка. Это пустое. Надо обязательно спустить больного на пол.
  Танечка задумалась.
  - Ну,а как я его могла бы спустить?
  - Взять за одну руку и ногу и просто сбросить на пол.
  - Сбросить?!
  - Конечно, у тебя нет времени ни на поиски помощника, ни на аккуратный спуск. Да и хуже чем есть, ты все равно не сделаешь.
  - Да уж, хуже некуда, - Танечка засмеялась. - А все-таки как здорово, что ты его оживил!
  - Конечно. –Дорофеев, - снова развернулся назад к окошку в салоне Рафика, - Но его жена меня поразила. На головную боль, температуру высокую, и прочее вызывают, не сомневаются, а на тяжелейшее состояние, будет стоять и ждать нас, вместо того, чтобы вызвать бригаду. Но на будущее, я тебя прошу, на вызове с родственниками и больными этих тем не обсуждай. Понятно? -Танечка кивнула.
  Раф въезжал во двор подстанции. Выходя, Володя подал Танечке руку, чем смутил бедную девушку окончательно.
  В кухне, наливая по кружкам холодный квас, он сказал:
  - По закону парных случаев, нас ждет еще один такой же вызов.
  Танечка удивилась:
  - Ты это серьезно?
  - Вполне. Хотя, мы кажется уже второй раз попадаем с тобой в неожиданную стуацию?

---

Комментарии