Розыгрыш
Не был ни алкашом ни гомосекуалистом и врач А. Он вообще был вполне нуравновешенным и интеллегентным мужчиной. До тех пор, пока кто-то из студентов-совместителей не приволок на подстанцию искусственное говно...
В общем, говно положили на один из столов в буфете и прикрыли газеткой. Вскоре за соседним столиком расположился А. и принялся поглащать бутерброды, совершенно не обращая внимания на нездоровое оживление вокруг (в этот день А. был ответственным врачем смены и, разумеется, узнавал все последним).
Вскоре в буфете появился так же ничего не подозревающий фельдшер Ф. Он был на вызове, пока свободный от работы личный состав изголялся. Ф. налил чайку и сел за столик, где под газеткой его ждал сюрприз.
Если на столе лежит газета, то человек обязательно ее возьмет. Взял и Ф.. Взял и увидел (не газету, конечно). Некоторое врем он с выражением озадаченной брезгливости созерцал подарок, а потом промолвил: «Во дают!» и пересел за столик к А. «Представляешь, — обратился он к А. — на столе насрали.» «Да ну...» — задумчиво откликнулся А. (он еще не осознал трагизма ситуации). «Правда, — заверил его Ф. — Во, смотри!» А. увидел и изменился в лице. Он вообще был очень аккуратным человеком, даже руки мыл после осмотра больного. Издав стон возмущения и расплескав чай А. кинулся в диспетчерскую. Пока он метался говно убрали, рассказав Ф. в чем собственно дело.
Когда А. возмущенно вскрикивая, приволок в буфет старшего диспетчера смены его встртила идилия: говна не было и все (влючая Ф. пили чай). «Оно лежало, — задыхался А. — вот тут! Откойте окно, воняет же! Ну, Ф., ты же видел и сам мне показал!» «Что видел?» — поднял на него непонимающий взгляд Ф. «Ну оно... Тут лежало... Запах...» — А. беспомощьно оглядывался ища поддержки. Старший деспетчер, решив видимо что усталость коллектива начала уж очень сильно сказываться, пожала плечами и вышла из буфета. А. сидел одиноко сидел на стуле, глядел в прострвнство и шевелил губами... Негодяи смотрели на него с сочувствием и удивлением (Боже, как трудно было сохранять серьезный вид!).
Разумеется этого нам показалось мало и мы, шайка взрослых мужиков (самому младшему 20 лет, самому старшему под 50) избрали своей жертвой невинную девушку С. (А. по-преженму ничего не знал и прибывал в прострации, периодически принюхиваясь).
Девушка С. была чистоплотна, брезглива и настолько щепетильна в вопросах морали и гигиены, что на вызовы ее не пускали. Она сидела в диспетчерской и принимала вызовы.
Улучив момент кобели-разбойники (и автор в их числе) подсунули говно под бланк вызова на столе перед С. Никогда еще коллектив не ждал очередного вызова с таким нетерпеньем.
И вот, зазвонил телефон и С. взяла бланк... Вопль ужаса оповестил об этом подстанцию. Среди прочих, на крик примчался А. Когда он увидел говно, на лице его отбразилась какая-то сумасшедшая радость, и А. победно воскликнул: «Вот оно!» С. все это время продолжала вопить. Один из студентов, подойдя к С. обнюхал говно и произнес: «Ты не бойся, я уберу». Взял говно рукой, убрал в карман халата и покинул диспетчерскую.
С.накачали валерьянкой и отпустили домой... Работать она не могла: шарахалась от небольших темных предметов и постоянно принюхивалась. Тут до А. дошло. Он обидился и сел писать рапорт заведующему. В течении часа он изводил бумагу, но рапорт не получался. Действительно, как можно серьезно написать о случившемся? К вечеру у А. поднялось давление и он отпросился домой...