М. Сидоров. Рассказы Для Служебного Пользования. Песнь четвёртая.
...у нас алкан. Едва мы узрели его сизый, в прожилках, образ, как сразу подумали: ну, б...дь, попали! Вся наша горькая участь на Дрюнином челе была расписана ярко и выпукло, а поскольку все мы, работая на скорой, владеем искусством чтения по лицу, то перспектива расхлёбывания Дрюниного дерьма крайне обескураживала, ибо если и существует ещё в природе кандидат на древнюю английскую должность "Открываетель Океанских Бутылок", то это Дрюня. Осколок сложной судьбы, он изначально причинял добро в ближних пригородах где, в силу особенностей организма, дрейфовал из гавани в гавань, сжигая за собой корабли и сокращая таким образом свою кормовую базу, после чего был вынужден идти на Питер, но его в нём не приняли, а стали как Юденича теснить от окраины к центру и вновь далее на окраину, пока он не прибился к нам где у него, наконец, всё срослось.
А срослось у него потому, что Папа у нас даос и исповедует Недеяние, следуя этому учению неуклонно, как линкор по фарватеру. Всё случившееся у него никакому вмешательству не подлежит и журчит самотёком, ожидая момента разрулиться самостоятельно - так ли, этак ли, но всегда в срок и, само собой, лучшим образом. Оттого и к говну Папа не прикасается: во-первых, оно от этого сильней пахнет, а во-вторых, подсохнув, самостоятельно отпадает. И потому Дрюне у нас вольготно: с утра он дышит разными винами, к обеду уже цветёт дивной сакурой, а после десятичасовых новостей отправляется почивать, запася возле койки початый шкалик - а ну как, проснувшись ночью, забыться понадобится? Диспетчера у нас вышколены, линейный контроль Папе как нож в сердце и посему ночи у Дрюни покойные, пробуждения безмятежные, а аргументы неубиваемые - он ведь не отказывается ездить на вызова, правда? Его просто не отправляют. А ведь он, Дрюня, даже в таком состоянии - ого-го! - по жёрдочке пройдёт не качнувшись, так что все вопросы к диспетчерам.
Так и повелось.
Нет, вы не подумайте - как эскулап и как человек Дрюня вполне неплох, но лишь до тех пор, пока не издаёт свежие благовония. Скажем, он может благородно съездить под пересменку взамест уставшей бригады и даже, при случае, изобразить на вызове нечто геройское, но чего стоит один-единственный его вылет против всех наших ночных рейдов на вражескую территорию из которых машины тянули на базу сваливаясь на крыло и, забывая выпустить шасси, садились, ломая лопасти?
И народ взроптал. И потребовал крови. Папа же, разведя ластами, перечислил сто и один резон невозможности удаления Дрюни из списков и графиков, после чего, в своей обычной манере, обрушился на восставших, заклеймив их текущими косяками и ненаписанными объяснительными, дав тем самым понять, что Дрюня, у которого пылкая его страсть день ото дня пламенела на лике ярче и ярче, пребудет с нами и ныне и присно, чем окончательно укрепил нас в некоторых подозрениях.
Дело в том, что до Дрюни у нас был Петенька. Он был большой законник, дружил с адвокатами, о чём регулярно, дыша со смаком, сообщал Папе, называя его на ты и посылая открытым текстом, а тот прощал - не столько от непереносимости ЛКС, сколько из опасения нарушить естественный ход событий, после чего он едва ли смог бы назвать себя истиным последователем Лао-цзы. А мы, исполнясь надежд, всё ждали когда Папа, заревев берсерком, отбросит вдруг щит, лязгнет мечом и, наполнив пенною брагой Петенькин череп, вопьётся небритым ртом в сырую, трепещущую, вырванную с калькулёзным пузырём Петенькину же печень, но время шло и ничего не менялось, пока Петенька, в своей неприкосновенности не начал ссаться - во сне и алгольных видениях. Этого мы уже стерпеть не могли и, свернув его в бублик, скатили с лестницы с наказом больше не возвращаться. Потрясённый Петенька, не поверив органам чувств, наказу не внял, после чего вторично отбыл со станции под воздействием мощных импульсов точку приложения которых, по-детски радуясь, всякий раз совмещали с Петенькиными глютеусами. Но когда мы, ликуя в экстазе, праздновали победу, избавившись от Петеньки таким уголовно-наказуемым образом, Папа, застав нас хмельных и сонных, взял реванш. То бишь взял Дрюню. Провели его не иначе как по разряду Папиного питомца - других версий нет, - и какие причудливые формы примет гнев руководства коли мы, вкусив произвола, вновь потешим себя судом Линча можно только догадываться. Так что всё стихло.
А Дрюня был не против. Он обжился — кидал пустые бутылки в окно, завёл привычку спать в дневные часы и в лиловости своей стал похож на неких морских обитателей. Папа, правда, не ваыдержал - шепнул близким, чтобы потерпели: наберу, мол, новых людей и уволю вам Дрюню! - и, вы знаете, слово своё сдержал. Уволил. По собственному. Так что Дрюня ушёл красиво - церемониальным маршем, под штандартом и с личным оружием. А Папа нам новых наёмников рекрутировал, но о них - ей-богу, оно того стоит! - отдельной песней...
Продолжение следует.
Михаил Сидоров, декабрь 2016.Комментарии
Dr.Guevara
|
|
Сил! Как всегда, БРАВИССИМО!!! Завал я в старое время подобных гавриков (ныне это уже вымершее племя). Всегда удиалялся: почему не увольняют, почему держат до последнего - до пьяного мордобоя на подстанции, до серии эпиприпадков на вызове? Почему начальство любой Скоряги, такое непримиримое к любым другим нарушителям, столь лояльно относится (относилось, во всяком случае) к бухающим прямо на смене алкашам??? |
velomas
|
|
Отлично! И главное как знакомо , я таких "дрюней" видел числом -4 четыре. Один трудился на центре в диспетчерской под носом у оперативных врачей и зав.оперотделом а три других работали на станции и пили и обссыкались бывало и в карты на пролет ночью резались правда все ездили на вызова хотя и чудили там особенно покойный доктор К. Но тот после подвига надевал костюм галстук и рысил к начмеду каяться.А начмед был зав.подстанции где К раньше работал.И после тысяча первого китайского предупреждения К назло врагам надевал халат цеплял фонендоскоп и бодро шел на вызов.Почему "Их" терпят? А потому что они никогда не пойдут против начальства .Ну накосячит с пьяных глаз покается а потом идёт искупать.А "дрюня" из диспетчерской когда напивался то оперативная вела его в вестибюль ,поздно ночью и там увещевала-ну ты же не пей ..ну зачем ...А он мятежный ворчал потом шел спать. |
Atlant555
|
|
Блин , а у нас таких целых пять штук. Именуются : " Клуб саксофонистов" , потому как перед началом смены "дуют в трубочку". Сначала был квартет - теперь квинтет. Похоже , что заведующая решила духовой оркестр собрать. |
сид
|
|
"Везде одно и то же, а в Антарктиде, вдобавок, ещё и холодно!" (с) |
Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти или зарегистрироваться