Пятнадцать лет перерыва в стаже...
...для врача пагубны. Он отвыкает мозгом, кора с подкоркой в нём двигаются, словно плиты тектоники, нарушая связи и без того хрупкие, а сам доктор пропитывается химерами смертных — от убеждения в собственной уникальности, до веры в, не к ночи будь помянутого, Гиппократа дравшего, кстати, с пациентов что твой хирург-косметолог, но вовремя слепившего себе тёплый имидж, согласно которому все меченые Красным Крестом обязаны... впрочем, оставим эту байку простодушным сынам природы — гуманитариям и приступим прямо к повествованию.
Их было трое — невесть с чего вернувшихся в наш удивительный заповедник парадоксов, диссонансов и взаимоисключающих параграфов, сокращённо именуемый СМП. И первым пришёл Илюша. Согласно легенде, будучи негоциантом, он долгих пятнадцать лет цвёл в неге и сладости, попивая терпкие вина на террасе с видами Лигурийского моря, в то время как загорелые местные, слепя зубами, лабали ему «Санта-Лючию». Но зыбкое счастье, покачав его в тёплых ладошках, решило: хорош уже! — и лишив, в одночасье, покровителей, задавило потребнадзором, пожарными, СЭС, налоговой, комитетом городского имущества, комитетом солдатских матерей, обществом защиты животных, православными хоругвеносцами и даже, по слухам, международной амнистией. Дело зачахло и потрясённый Илюша вернулся туда, откуда вышел — в юдоль скорби. Короля в изгнании он из себя не строил, но тирады о том как вокруг нечестно и сложно мы вскоре выучили наизусть, а глядя как Илюша спит тёплым маем закрыв окно, в полной форме и под шерстяным одеялом, я смутно понимал отчего у него не задалось с бизнесом, ибо в память о знойных морях, Илюша любил тепло и хранил его при себе всеми доступными способами. Не сказать, чтоб от него сильно пахло, но на медленный танец его явно приглашали не слишком часто.
Зато он был неопасен. Безвредный как глицин, он набивал карманы разными справочниками, не гнушался спрашивать фельдшеров и чуть-что, дёргал на себя спецбригады, отчего те в частных беседах успевали сказать только «Ну п...дец! Ну, б...дь, п...дец!!!» после чего у них вскипала слюна и их срочно везли к ЛОРам с ожогами слизистой ротовой — короче, нон-ноцерил в полный рост, а со временем, приручив спецов, он выбросил из карманов часть учебных пособий и даже выучился работать соло, доказав тем самым тезисы теории эволюции.
Следующим стал Стасик. Гинеколог в девичестве он, разочарованный перспективой, порвал в девяностых с женскими внутренностями и долгих пятнадцать лет занимался всем понемногу, стараясь разбогатеть среди глухих, обдуваемых пыльным ветром просторов. Время шло, дела не срастались и, украсившись сединой, Стасик решил покорить метрополию для чего, раздобыв документ, устроился к нам на скорую, обескуражив нас тем самым до изумительной невозможности. Быстро выяснилось, что в смысле знаний и навыков он стерилен и Папа наш, будучи даосом-непротивленцем, снабдил его суфлёром в виде толкового фельдшера, отчего Стасик, воспрянув, стал стричь пациентов с энтузиазмом передовика-комбайнёра.
- Стасик, — сказал ему выездной люд. — не по чину берёшь. Это раз. Ты здесь никто, это два. Совсем никто, Стасик. Обложка для фельдшера. А три — мы тоже кормимся с этой поляны и сгребать всё вместе со слоем грунта не надо, ты понял?
- Мне на вас пох! — отвечал блистательный Стасик. — У меня есть мечта и я иду к ней, счастливый, продираясь сквозь тернии.
Мечта его вскоре выяснилось. Приехал он сюда в поисках любви неземной, крепкой как смерть и жгучей как домна. Чтоб немела любовь от его красоты, мужества, высшего образования и романтичной выездной службы. Чтоб сдувала с него любовь перхоть, покупала игрушки и водила в ресторан кормить мраморным мясом.
И ведь нашёл же! Не сразу, не с первой попытки, но ведь нашёл! Все были в курсе, благо Стасик ничего не скрывал и с охотой делился, а между вызовами даже давил из себя стихи — в боевых, можно сказать, условиях и оттого вдвойне ценные. Через год он окреп, стал чемпионом по конфликтам на вызовах, отстегнул суфлёра, подкосив его гаденькой докладной и, составив график, начал ездить принимать пищу по особо безропотным пациентам. И вдруг пропал. Занедужил. А выздоровев, как на грех, получил по тыкве спеша, истомившись, на нелёгкую, выездную службу. Правда его тут же встретили в Луна-парке, где он, осклабясь, вращался на карусели, высасывая из вафельного рожка и них...я не походя на черепно-мозгового, но сводки о состоянии его здоровья поступали всё-таки угнетающие и мы, теряясь в догадках, не знали кому и верить.
Долго ли, коротко, но проносив девять месяцев, Стасик наконец-то родил: заявился погожим днём и, снимая весь процесс на чуткое видео, положил на стол свой мега-больничный, запечатлев его, не доверяя присутствующим, в сотне фотографических ракурсов.
- О, Стасик! — ляпнули, не подумав, наши ехидны. — Тебе купили планшет?
И осеклись — новое появилось во взгляде Стасика: презрение, холод, горькое обещание грядущей расплаты. Расправив плечи, он ходил гоголем, держась главрайздравом и вновь погружая нас в бездну загадок и домыслов.
Впрочем, скоро всё разъяснилось. Любовь принесла Стасику частную клинику и окончив, не выходя из сопора, курсы Главных Директоров он отбывал ныне на руководящую должность, украсив попутно свою биографию фактом работы на нелёгкой, выездной службе. Так что никто из нас не удивится, увидев вдруг на агитационном плакате его вдумчивый лик, полный забот и тревог за судьбу милой Отчизны...
Но венцом творения стал приход Богдана. Патлатый, мослатый, со снулой ладошкой, здороваться за которую категорически не хотелось по причине немедленных ассоциаций с палым членом, Богдан при царе Горохе катался на гематологах, коим стал всего лишь через пару лет линии, но уверовав в иное предназначение, следующие пятнадцать лет он провёл то ли дирижёром, то ли истопником. Осознав же с годами, что звёздный час его ещё не проё...ан, он тоже раздобыл документ и попал к нам, с порога дав всем понять что пришёл ферзь!
И начался трэш. Богдан вламывался в фольклор, обрастая легендами, как сопля пляжным песком. Дикие назначения, пятичасовые вызова, отстой в приёмниках, отказ работать без фельдшера — с юридическим основанием и последующим сном в течении суток... Ох...вали все: начмед, откатавшая на линии сороковник, и которой Богдан пенял на невежество; седые фельдшера, коих он любил погнобить перед публикой; диспетчера... ну этих он вообще в х...й не ставил, возвращаясь после каждого вызова на основании того, что машины на станции есть. Вдобавок, будучи убеждённым, что только он сберёг в себе огонь Гиппократа, Богдан подходил индивидуально к каждому пациенту, беседуя с ними за жизнь и подводя к мысли об уютной больничке, после чего, от души потусив в ПО, вёз их, обоснованно-выпи...дованных, по домам обратно и кляня первым голосом нелюдей-коновалов. Премии, к слову, он получал наравне со всеми, а на все наши «чё за нах?» Папа, будучи в душе Махатмой, лишь ссылался на судебные издержки и разводил руками — широко, как дитя показывающее размеры слона.
Утвердившись же и выйдя на проектную мощность, Богдан стал изумлять даже заведующих отделений. Привёз он, скажем, как-то в инфекцию, а там то ли оркестр сфальшивил, то ли складка случилась на дорожке ковровой, — хотя злые языки утверждают, что глюканул замок в боксе, отчего Богдану пришлось вновь прогуляться к селектору, — так или иначе, на станцию позвонил шеф приёмника и, благоговея, сообщил, что он, бля, ху...ет! После чего, со словами «слышите?» отнял трубку от уха и все наши тоже разом заблагоговели, а потом, спохватившись, закричали «ой, не стреляйте! не стреляйте!», но там уже дали отбой и весь следующий час персонал провёл, заключая неслыханные пари.
Но всё обошлось. Богдан привычно взмахнул визиткой юриста и Папа, вспомнив что он как-никак смиренный толстовец, подставил другую щёку и, вздохнув со всей кротостью, порвал в отместку первого встречного за некодированные истории.
Так что, воля ваша, но к возвращенцам я теперь как-то с опаской. Особенно если они ещё до Первого Оледенения лучшей доли искать стали. По мне, так их сразу в ПНД надо — на предмет сцепки дендритов с аксонами, а то ж х...й их знает, каким лучом они, спаси Христос, наш Океан Тьмы озарят!
Михаил СИДОРОВ
Комментарии
Dr.Guevara
|
|
Не все понятно про Стасика и Богдана - то-ли слишком заумно написано, то-ли просто мы в Нерезиновой не понимаем Питерской специфики - но прикольно！ И, как всегда, правдоподобно. Незадолго до моего сокращения с городской обьявился у нас на подстанции некий Макс, лет за 12 до того бросивший скорягу ради медпредставительства. Как он чудил... Правда, недолго - понял, куда попал, и опять испарился. А мое мнение по данному вопросу однозначное: уходя - уходи, и никогда не возвращайся в прежние места, как сказал поэт （кажется, Геннадий Шпаликов）. |
Atlant555
|
|
Dr.Guevara, по моему вполне внятно. И у нас в стольном граде Минске такие персонажи встречались. Правда у нас на подстанции линейных врачей уж лет сто нет. Любой с врачебным дипломом - БИТ по умолчанию, со всеми вытекающими. А фельдшера-девахи - палец в рот не клади. В общем, не задерживаются у нас они. |
Taravan
|
|
У нас на подстанции врачом работал отставной офицер-артиллерист. Это было нечто. |
Dr.Guevara
|
|
Это ладно... У нас работал （черт его знает - меня сократили летом 2014, а он, может, и до сих пор работает）ДЕЙСТВУЮЩИЙ офицер ФСИН （врач СИЗО）, уж не знаю, каким хитрым образом он оформил совместительство. Это было - ПРОСТО ПЕСНЯ！！！ |
markmayorov
|
|
Подключусь к компании "а у нас", но с противоположным знаком. У нас много лет назад работали совместителями стоматолог-терапевт, челюстно-лицевой хирург, окулист,эндокринолог, несколько гинекологов, аспирант с кафедры топ.анатомии,ставший потом профессором и зав. кафедрой, радиолог, санитарный врач, тюремный врач, спортивный врач (остальных и не упомню), но работали классно: оперативно, квалифицированно, вдумчиво,не хуже опытных постоянных. И людьми были весьма приличными. |
markmayorov
|
|
Но были и постоянные - изгнанные за различные провинности (а основном, приверженность Бахусу) хирурги,кардиологи,невр ологи - в прошлом к.м.н и даже д.м.н. |
Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти или зарегистрироваться