Такие разные пациенты…

- Витька, ну не бухти, - мне, наконец, удалось вставить реплику в его монолог. – Мне и так завтра достанется, можешь не сомневаться...


- Витька, ну не бухти, - мне, наконец, удалось вставить реплику в его монолог. – Мне и так завтра достанется, можешь не сомневаться.

Нет, все же «закон подлости» не только существует, но и действует всегда! Стоило сегодня отомстить обидчику, как я попалась! И не просто попалась, а попадание это сопровождалось большим и громким Бенцем!

Мы столько раз с девчонками хулиганили на переменах, используя это учебное пособие и ничего, все с рук сходило, когда мы, хлопая невинно глазами, объясняли, что это навет и происки хулиганов, а тут…

Короче, меня застала наша преподаватель по хирургии, у коей я неизменно ходила в любимчиках. И ладно бы просто застала, но в тот момент я была совершенно одна у распахнутого окна, и использовала для мести собственный халат и чепчик. Девчонки валялись по партам и хохотали, как лошади, наблюдая за моей мстёй, которая, как известно, страшна.

И какого ляда Максимовну понесло в класс во время перемены? И не просто занесло, а в самый ответственный момент, когда она стала свидетелем истошных криков за окном. Выглянув во двор, Максимовна заметила вопящего и улепетывающего со всех ног обидчика, меня, орудие той самой мести и истерически хохочущих девчонок, которые не могли даже слова из себя выдавить.

Ох, и крик же подняла Максимовна! Происшествие моментально стало достоянием всего преподавательского состава.

После занятия меня ждал в коридоре хмурый деда. Он только отвёл меня в курилку и начал прочищать мозги, как по коридору загрохотал доктор Витя. Деда, вспомнил о моей просьбе, и когда мой доктор оказался в зоне слышимости, последний стал свидетелем официального разноса.

Естественно, Док не смог не влезть в разборки, и тут же был ознакомлен с официальной версией происшествия. Как ни странно, он занял мою сторону и даже попросил деду не кричать, а беседовать спокойно. Рта открыть мне так и не дали, да чего там, деда так искрил глазом, а Витька так упорно отстаивал мою невиновность, что я предпочла притвориться ветошью. Пусть немного остынут, потом всё объясню.

Хуже другое, в машине доктор меня начал воспитывать. Лучше бы деда ругался. С какой радости Витька каждый день отводит меня в школу и встречает после занятий? Ему что, заняться нечем? Даже на сутках он умудряется подгадать и приехать к окончанию занятий, чтобы сразу забрать. Мне даже с девчонками покурить и поболтать некогда стало.



- От кого это тебе достанется? Кто кроме меня занимается твоим воспитанием? – хмурился доктор.

- Есть добрый дедушка, он накажет, - шмыгнула я носом. – И вообще, прежде чем орать, мог бы меня спросить…

- Чудесно, значит, дедушка все же есть? Это не миф? Очень хочу с ним познакомиться, - тут же отреагировал он.

- Не время, командир. Родина в опасности, - отшутилась я. – И не нужно с ним знакомиться, а то и тебе достанется.

- Отлично, вот и разберемся, как он умудрился воспитать такое маленькое чудовище! – тут же оживился доктор.

- Ну, знаешь! Не красавица, конечно, но не страшней атомной бомбардировки, – возмутилась я и даже отвернулась в салон.

Обидел он меня.

- Ну, и чудак ты, Витька, - тут же вмешался наш Санька. – Кто же любимой девушке такие слова говорит?

- Тебя забыл спросить! – огрызнулся доктор. – Малыш, я же не в том смысле… Не в смысле внешности. Малыш, ну прости, я, в самом деле, дурак.

- Вот, говорю же, совсем мелкую зажрал, - ворчал Санька.

- Отстань, - отмахнулся от него доктор. – Малыш, не обижайся, ну пожалуйста, не обижайся, - попросил он, разворачивая мое кресло. – Я глупость сморозил.

Я обиженно посмотрела на него. Ведь давно договорились, что обойдемся без нравоучений, не будем трепать нервы друг другу. И вообще, я в его личную жизнь не лезла, а мне вздохнуть свободно нельзя.

- Малыш, я дурак. В следующий раз просто стукни меня или пни, - потерся он щекой о мою ладонь.

- Я не бью мужчин, тем более, врачей, - напомнила я. – Мама говорила, что это нехорошо.

- Нехорошо, - согласился доктор. – И я тебе постоянно говорю, что драться нехорошо.

И я снова застыла под его теплым взглядом, даже как дышать забыла. И мечтала только о том, чтобы грохот дурного сердца не услышали на соседней улице. Угораздило же меня так глупо и безнадежно влюбиться.

Непонятно почему доктор терпел все мои безумные выходки и не гнал с бригады, а наоборот, защищал от всех и терпеливо учил премудростям профессии.

- Эй! Вы что, оглохли? Э-эй! Люди! Пожар! – возмущался Санька.

- Что? – удивленно переспросил его доктор. – Где пожар?

- Приехали, говорю! – возмущался Санька. – Вы выходить собираетесь? Или до ночи будете здесь в гляделки играть?

- Пойдем, Малыш, а то Санька у нас какой-то нервный сегодня, - предложил доктор, открывая дверь салона.

- Это я нервный? – бухтел водитель. – Пять минут зову вас и все без толку…



Громовой хохот сотрясал помещение подстанции, когда мы вошли внутрь.

- Опять ты заливаешь, Юрка, - громыхал Львович.

- Михалыч, ну хоть ты подтверди, - попросил Юрка.

- Подтверждаю, - послышался голос Михалыча. – Юрка прав, так и было. Хотелось бы мне посмотреть на эту отчаюгу.

- Что, Михалыч, новые кадры подбираешь? – хохотнул Львович.

- Интересно, о чем это они? – удивился доктор Витя. – Пойдем, узнаем, - потащил он меня за руку. – Привет, о чем веселитесь? – поинтересовался он, появляясь на кухне.

- Гы-ы, - привет, - веселился Юрка. – Только не говори, что ты ещё не в курсе.

- Не в курсе чего? – переспросил доктор Витя. - Что ты имеешь в виду?

- Ты не знаешь, какой переполох сегодня поднялся в областной больнице? Гы-ы! – обрадовался Юрка.

- Какой переполох? – ещё больше удивился доктор Витя.

- Так ты что, не знаешь, что там уже вторую неделю пытаются эксгибициониста поймать? – поинтересовался Михалыч.

- Не-ет, - оглянулся на меня мой доктор, но я рассматривала трещины на потолке. – Рассказывай!

- Ну что, появился там извращенец, ходит, пациенток пугает, к нашим студенткам пристает, в окна стучится…

- И ты молчал?! – возмутился доктор Витя. – И ты ничего не сказала? – повернулся он ко мне.

- А чего кричать? – пожала я плечами. – Он к нам сунулся, так мы с девчонками быстренько на него два ведра холодной воды вылили. И вся любовь на пьяной бабе.

- Да уж, Рыжику палец в рот не клади, - хохотнул Львович.

- Ну, и причем здесь этот извращенец? – хмурился мой доктор.

- А притом, что он сегодня сам заявился в приемное с приступом стенокардии, - хохотал Юрка. – У мужика конкретно крыша поехала. Прикинь, заявляет, что присмотрел себе жертву, только её окликнул, а вместо девушки из окна вылез скелет! – ржал он.

- Типа, бледная, в белом халате, медицинском чепчике и с косой в руках, - встрял Львович.

- Насчет косы он ничего не говорил, – со смехом уточнил Юрка. – Но с бычком в зубах.

- И только наш извращенец плащ по инерции распахнул, скелет якобы челюстью клацнул, сигарета у него и выпала из пасти от удивления, - перебил всех Михалыч. – А потом этот самый скелет с подоконника спрыгнул и с хохотом бросился за ним в погоню. Тут извращенца Кондратий чуть и не приголубил. Еле до приемного успел добраться.

- А ты откуда знаешь? – удивился доктор Витя.

- А я в это время пациентку сдавал, своими ушами все это слышал, - продолжал веселиться Юрка. – Интересно, долго за ним скелет гонялся?

- Врет он всё! – возмутилась я. – Никуда скелет не прыгал и не бегал, а сидел спокойно на подоконнике и мирно покачивал ногой. И сигарета выпала только потому, что фигово челюсть закреплена, она постоянно у Васьки падает.

- У кого? – удивленно переспросил Юрка.

- У Васьки, у скелета нашего, - пояснила я. – Хотя, это на самом деле Машка.

- Рыжик! – вскочил Юрка и тут же схватил меня за плечи. – Скажи, что ты не посрамила родной коллектив и приложила к этому руку! Это ведь ты устроила?

- Ну, я, - призналась я, а куда денешься.

- За что и была принародно высечена Андреичем, - тут же пояснил мой доктор. – И я, дурак, на неё наорал, поверил, что Малыш просто хулиганила, - вздохнул он.

- Сдурел? – спросил Львович.

- Ага, просто дурак, - ответил Витя. – Извини, Малыш. Я сейчас съезжу к Андреичу и все ему объясню.

- Да сиди уж, сам объясню, - хмыкнул Михалыч. – Да он, наверное, уже знает. Просветили, народ по всем больницам веселится.

- Да, Рыжик, чувствую, не впечатлил тебя мужичонка, - хохотал Юрка. – Только у вашей Васьки-Машки челюсть и отпала.

- Я мелкоскоп дома забыла, а без него пипетку аптечную двухкопеечную с такого расстояния никак не разглядеть, - усмехнулась я.

- У-у-ё! – хохотал Львович. – Что ж ты мужика так не пощадила?

- Почему ты мне ничего не сказала? – спросил мой доктор, пока все ржали.

- А ты дал мне рот открыть? – удивилась я.

- Почему ты мне раньше ничего не сказала? Я бы отучил его под окнами разгуливать, - хмурился Витя.

- У меня интересней получилось. Жаль, что Максимовна застукала, - пояснила я.

- Ну, и шкода! Это же надо было такое придумать, - покачал головой Михалыч и вышел из кухни. – Ну и шкода…



*    *    *

- Куда едем? – поинтересовался Петрович.

- На покусанного диким животным, - усмехнулся Юрка, положив карточку перед водителем.

- Чего? – удивленно переспросил водитель, прочитав запись, но двигатель завел и начал выбираться из двора.

- Того, - подтвердил Юрка. – Укус животного.

- Ох, Юрка, вечно тебе чудные вызова достаются, - подтрунивал водитель. – Где в городе можно найти дикое животное?

- Подобное тянется к подобному, - ещё раз взглянул в карту Юрка и усмехнулся.

- А где наша Иришка? – не унимался водитель.

- На занятиях, скоро появится.

- Ну-ну, повеселимся, когда придет, - усмехнулся водитель. – Веселая она у нас девица.

- А то! Обхохочешься, - кивнул Юрка и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза. – Петрович, вот скажи, чем я нехорош?

- Ты? – удивился Петрович. – Да ты у нас парень хоть куда. Девки на тебе так и виснут.

- Не все, - вздохнул Юрка.

- Это ты про Иришку, что ли? – переспросил Петрович. – Так она кокетничает. А сама за тобой следит… как кошка за мышкой.

Юрка ухмыльнулся, но промолчал, даже глаз не открыл.

- А ты чего сегодня квёлый? – удивился Петрович. – Не заболел часом?

- Не пойму ещё. Ломает что-то, - пояснил Юрка.

- Не-е, Юрка, так не пойдет. Ты давай быстренько лечись, - попросил его водитель.

- Будет сделано, - усмехнулся Юрка. – Вот Иришка придет, подлечит.

- Больше подлечить некому? – удивился Петрович.

- Пусть практикуется.

- Ладно, приехали, - сообщил Петрович. – Надеюсь, там не бешеный крокодил тебя ждет?

- А-а, мне без разницы. Кого я только в жизни не видел, - махнул рукой Юрка, выбираясь из машины.

Прихватив ящик, он отправился на второй этаж.



- Ой, доктор, проходите быстрей, - затрындычела женщина лет сорока, стоило Юрке только притронуться к кнопке звонка.

Как будто специально ждала под дверью и прислушивалась к шагам.

- Здравствуйте, - поздоровался Юрка и даже улыбнулся, такой забавной ему показалась эта низенькая, пухлая женщина, похожая на воздушный шарик на ножках. – Что у вас случилось?

- Ой, у нас случилось несчастье, - тут же защебетала шарик и замахала пухлыми лапками. – Мама у меня сегодня почувствовала себя плохо, а я на работе была, - шарик быстро катилась вперед по коридору и щебетала.

У Юрки даже мелькнула шальная мысль, что когда она, наконец, выговорится, то сдуется и сморщится в безвольную тряпочку.

- И что с вашей мамой? – уточнил Юрка.

- Ой, да с мамой как раз все хорошо, а вот с Дашенькой…

- Так, Дашенька это не мама? – уточнил Юрка, который уже потерял нить пояснений.

- Нет, Дашенька – это наша соседка. Золотая такая девочка, просто золотая, что бы мы без неё делали, просто не представляю, - информация поступала с чудовищной скоростью.

Юрка даже головой незаметно потряс, стараясь отделаться от ощущения, что над ухом просвистела пулеметная очередь.

- Хорошо, я понял, что она не ваша мама, - сообщил Юрка. – Что случилось с Дашенькой?

- А вот сами посмотрите, какой кошмар! – и шарик свернула в комнату.

«На конвейере их штампуют, что ли?» - мелькнула шальная мысль и Юрка неуверенно шагнул в комнату, в которой оказалось целых три шарика.

Даже халаты у них были одинаковые, и Юрка замер, пытаясь разобраться, кто из них кто. На круглых лицах трех присутствующих дам появились доброжелательные улыбки. Юрка отметил, что у одной из них нос картошкой, а у двух маленькие такие кнопки, посереди идеально круглых плоскостей. Одна из дам была седой. Других отличительных признаков Юрка не нашел.

- Здравствуйте, - ещё раз поздоровался Юрка, не совсем уверенный в том, какой из шариков был его провожатой.

- Проходите, доктор, - кивнули все три дамы, произнеся приглашение совершенно одинаковыми голосами.

«Я заболел», - подумал Юрка, глядя на одинаковых женщин. «У меня бред или горячка».

- Кто у нас Дашенька? – решил он все же выяснить.

- Я, - прощебетал шарик с носом-картошкой.

«А эти двое – мама с дочкой», - уяснил для себя Юрка. - «Дочка, это кнопка, но не седая», - ему сразу стало легче, когда он понял, что женщин можно различить.

- Что у вас случилось? – задал Юрка вопрос.

- Ой, вы знаете, доктор, у Варвары Степановны поднялось сегодня давление. Она меня позвала, я измерила, было сто восемьдесят на сто… - шарик-картошка прощебетала все это на одном дыхании.

- А рабочее у меня сто шестьдесят на восемьдесят, - тут же присоединился щебет седого шарика-кнопки.

- А если выше, то мама очень плохо себя чувствует. Я сегодня с утра не успела померить ей давление, на работу опаздывала, вот Дашенька и пришла к маме… - голос шарика-кнопки вплелся в общий хор.

- А я знаю, что если Ирочка уходит в пять минут девятого, то она опаздывает, и давление Варваре Степановне не успела измерить, а если уходит в три минуты девятого, то все успевает, - объясняла шарик-картошка, пытаясь успеть раньше остальных.

- Я умер и уже в аду, - пробурчал себе под нос Юрка.

- Что доктор? – все три шарика уставились на него глазками-бусинками.

- Какое сейчас давление? – обреченно спросил Юрка.

- Сто шестьдесят на восемьдесят, - ответили все трое в унисон.

- И кому сейчас плохо? – задал следующий вопрос Юрка.

- Дашеньке, - шарики-кнопки раздвинулись в стороны.

- Мне, - сообщила шарик-картошка и показала замотанную какой-то яркой тряпкой коротенькую пухлую руку. – Вот.

Та-ак, посмотрим, - оживился Юрка, чувствуя, что снова обретает почву под ногами. – И кто это вас так? – спросил он, увидев проперфарированую множеством мелких дырочек пухлую ладошку.

- Мусик, - ответила шарик-картошка.

- Кто? – удивленно переспросил Юрка, заподозрив, что сейчас в комнату вкатится ещё один шарик.

- Мусик, - ответили все трое, а седой шарик-кнопка, развернувшись, зашарила под одеялом.

- Наша девочка, - добавила седой шарик-кнопка и вытащила что-то напоминающее арбуз, только в серую полоску. – Наше солнышко…

- Мя-ф-ф-ф! – сообщил арбуз и показал белые острые клыки.

- Уберите животное, - потребовал Юрка и отодвинулся подальше.

- Да что вы, доктор, Мусик такая ласковая девочка, - защебетала шарик-кнопка. – Погладьте её, не бойтесь.

- Ф-ф-ф-ф! – подтвердил её слова арбуз и снова показал клыки.

- Я вижу, - кивнул Юрка. – Уберите из комнаты кошку, - снова попросил он.

- Она ласковая, - подтвердила шарик-картошка. – Это она расстроилась, что я Варваре Степановне укол сделала…

- А сейчас она расстроится, когда я буду обрабатывать ваши раны, - пояснил Юрка. – Милые дамы, мне работать до утра и руки мне пригодятся целыми.

- Какой злой дядя, да, девочка?

С видом оскорбленной невинности шарик-кнопка поднялась с кровати и взяла из рук седого шарика-кнопки серый арбуз. Арбуз тут же показал клыки, зашипел и начал размахивать короткими лапками-сардельками с растопыренными когтями.

- Испугал тебя злой доктор? – причитала дама, ухватив извивающийся арбуз за шкирку.

От этого простого движения шкурка на арбузьей морде натянулась так, что глаза превратились в раскосые слепые щелочки, губы растянулись в сардонической улыбке, а клыки ещё больше обнажились. Арбуз уже не мог шипеть и только утробно гудел.

«Сейчас кошку рванет», - подумал Юрка, наблюдая за этой картиной.

- Ирочка, осторожней, не напугай Мусиньку, - просила седой шарик-кнопка.

Не теряя ни секунды, Юрка быстро обработал пухлую ладошку перекисью, смазал её йодом и наложил повязку.

- Вам нужно проехать в травмпункт, сделать укол от столбняка, - сообщил он шарику-картошке.

- Ой! А мне нужно переодеться, - защебетала шарик-картошка.

- Переодевайтесь и спускайтесь вниз. Машина у подъезда, - выпалил Юрка, подхватил ящик и быстро выскочил из квартиры.

При его появлении вниз по лестнице метнулась черная тощая кошка.

- Господи, какое счастье! – поглядел ей вслед Юрка. – Бывают нормальные кошки! Всё! Завязываю с бабами. Женюсь! – бормотал он, спускаясь по лестнице.



Выйдя из подъезда, Юрка вдохнул полной грудью, осмотрелся и, закинув ящик в салон, залез в кабину.

- Петрович, я сейчас видел ад! – сообщил он.

*****
- Что ты видел? – удивленно переспросил водитель.

- Ад. Настоящий. Петрович, всё, сдаюсь! Сегодня же Иришку замуж позову, - задумчиво сообщил Юрка, вытащил трясущимися руками пачку сигарет и закурил.

- Давно пора, - одобрил его намерение водитель. – Ну что, поехали?

- Нет, нам нужно ещё часть ада отвезти в травмпункт, - сообщил он и выпустил дым на улицу.

Спустя пару минут, Петрович с удивлением наблюдал появление шарика-картошки из подъезда.

- Что это? – шепотом спросил он, уставившись на женщину, одетую в ярко-желтый брючный костюм невероятного размера.

Этот цвет и покрой одежды придал шарику-картошке полное сходство с детской надувной игрушкой. Не хватало только веселого рисуночка, типа барабанящего кролика или лисички в фартуке.

- Их там было трое, и все такие. И ещё они щебечут постоянно, - шепотом пояснил Юрка и распахнул перед пациенткой дверь салона. – Садитесь, - предложил он желтому шарику. – Гони, Петрович, - попросил он.

Но Петровича не пришлось упрашивать. Покосившись в салон, он включил сирену и рванул с места.

- Зря вы, доктор, - защебетала шарик-картошка, усевшись в кресло.

Её совершенно не смущало, что доктор тщательно заполнял карту вызова.

- Мусик такая ласковая девочка, такая ласковая… - доносился из салона непрекращающийся щебет. – И Варвара Степановна очень расстроилась и Ирочка тоже, а Мусик даже рыбку есть отказалась, так расстроилась, что я Варваре Степановне сделала укол, да ещё и вы не захотели погладить Мусика…

- Женюсь, немедленно, - шепотом сообщил водителю Юрка. – И буду верным мужем. И больше никаких баб!

- Юрка, мы тебя теряем, - шепнул Петрович.



*    *    *

- Третья бригада! – заполошно рявкнул матюгальник над ухом, оторвав от учебника. – На вызов!

- Чтоб тебе пусто было, дорогая, - пожелала я, поднимаясь из-за стола.

- Ты чего? – удивленно спросила Анютка. – Не гоняют же, можно и съездить.

- У меня завтра по инфекции последнее занятие. Если отлично автоматом не получу, придется зачет сдавать, а мне в лом, - пояснила я. – И в голове космический вакуум.

- В космосе, кстати, не вакуум, а дофига пыли всякой, - сообщила Анютка.

- Вот и у меня, ни одной мысли, одна пыль, - согласилась я, выходя из салона.

- Приколистка, - развеселилась Анютка.



- Все ещё дуешься? – спросил доктор, поджидающий внизу. – Малыш, я же извинился, если этого недостаточно, то готов кровью смыть…

- Да не дуюсь я. У меня завтра инфекция, после сегодняшнего, пощады ждать не стоит, - призналась я. – А я хотела автоматом зачет получить и не париться.

- Я уже позвонил Андреичу, попытался все объяснить, - признался доктор, пока мы добирались до своей машины.  – Но они и сами успели разобраться. Слышала бы ты, как там народ веселится. Взрывной волной от трубки отбрасывает.

- Витька, ты не понимаешь, - вздохнула я, устраиваясь в кресле. – Я же в школе вся из себя белая и пушистая, а теперь никто в мою пушистость не поверит, будут меня завтра на инфекции иметь по-полной программе.

- Я бы на твоем месте не обольщался, никто в твою пушистость уже давно не верит, - рассмеялся доктор. – Поехали, Сань, - положил он перед водителем карточку.

- Как это? – опешила я.

- Малыш, это уже давно ни для кого не секрет, - веселился врач. – Викторыч просто захлебывается от восторга, когда рассказывает о твоих проделках. Так что…

- Да, Рыжик, спалили тебя, - усмехнулся Санька. – Вот и верь после этого людям.

- Ну и фиг с ним, сдам зачет, если завалюсь, - решила я. – На что хоть едем-то?

- Порезала палец, - лаконично ответил доктор, заглянув в карточку.

- Угу, карандаш точила, - тут же влез наш Санька. – Вот и порезалась.

- Картошку чистила. На порез от карандаша пусть Анатолич ездит, - возмутилась я. - Это тяжелый случай.

- Малыш, - развернувшись в салон, доктор укоризненно покачал головой. – Ты правда больше на меня не сердишься?

- Я на тебя и не сердилась.

- Эй, не начинай снова свои гляделки! – возмутился Санька и толкнул доктора в бок. – Почти приехали!

- Вот когда приедем, тогда толкнешь, - отмахнулся доктор.

- Дурдом на колесах, - ворчал себе под нос Санька. – Эй, не увлекайся!



- Вываливайте! – возмутился Санька. – Бли-ин! Дурдом!

- Чего орешь? – поинтересовалась я.

- Смотри, и менты здесь, - кивнул Санька.

- А нам-то что? – удивилась я. – Работают себе люди.

Проходя мимо милицейского уазика, я удивилась тому, что орбитальный отсек лунохода открыт, а к двери пристегнут браслетами здоровенный бугай с заплывшим правым глазом и в окровавленной майке.

- Серый здесь, - подумала я вслух. – Странно, что мужика одного оставили. И дверь не заперли…

- Угу, - усмехнулся доктор Витя. – С тобой не посоветовались. Может, от него выхлоп такой, что проветрить решили.

- Не положено так, - пояснила я. – Тогда должен остаться кто-то из охраны.

- Ты ходячий устав, - хмыкнул доктор, распахнув дверь подъезда. – И в голове у тебя только статьи уголовного кодекса.

- Я тебя чем-то обидела? – удивилась я, поднимаясь по лестнице.

- Почему чуть что, сразу Серый? – поинтересовался врач.

- У мужика правый глаз подбит, а Серый у нас левша, - объяснила я.

- Можно подумать, что он один такой на свете, - нахмурился доктор. – Больше ни о ком думать не можешь?

- Хочешь, о тебе буду думать днем и ночью? – с усмешкой предложила я.

- Особенно ночью, - тут же откликнулся на шутку доктор.

- Хорошо, буду подсматривать эротические сны с твоим участием, - рассмеялась я и показала доктору язык. – Представляю, как эротично ты будешь смотреться без халата …

- Вот же зараза мелкая! Накажу!

Мне снова удалось смутить его. Ох, чувствую, что-то он замышляет, достанется мне сегодня на орехи.

Поднявшись на третий этаж, я удивленно остановилась. В квартире, в которую нас вызвали, была настежь открыта дверь, ходили милиционеры, слышался писк раций.

- Нехило народ порезвился, - заметила я кровавые потеки на полу прихожей и битое стекло.

- Думаю, не в картошке дело, - согласился со мной врач.

- Капитан! Тут скорая приехала! – крикнул сержант, заметив нас.

- Пусть заходят! – донесся ответ.

- Ну вот, говорю же, Серый, - узнала я голос друга. – А ты не верил.

- Даже не сомневался, кто приедет, - хмыкнул Серый при виде нас.

- А вызовок ты не мог правильно оформить? – усмехнулась я. – Тебе бы спецов подогнали.

- Привет, а чего ворчишь? – удивился Серый. – Привет, - поздоровался он с доктором. – Чего это она?

- Не с той ноги встала, - поздоровался с ним врач.

- Рыжик, вон, видишь диван? Пойди, ляг и встань с нужной, - посоветовал Серый.

- Да иди ты, - возмутилась я.

- Малыш, работаем! – напомнил доктор.

Первой жертвой была бабулька лет семидесяти. Аккуратный такой одуванчик, с совершенно седой головой, детским выражением лица и голубыми глазами. Сухонькая, она напоминала воробья на пенсии. Она тихо постанывала и охала.

- Обработай, - попросил доктор, осмотрев её. – Да, там ещё третье-четвертое ребро сломаны слева. Повязку.

Вытащив из ящика пинцет, я довольно быстро очистила рану на её голове от осколков. Нехорошие такие, скажу вам осколки. Сразу видно, хрусталь. Я вспомнила, что видела осколки битого стекла в прихожей. Видимо там с ней и расправились.

Отшвырнув ногой мешающиеся деревянные щепки, я наложила ей повязку. Пусть шьют в больнице, у нас шовного материала мало, на рану не хватит.

- Что с ней? – поинтересовался Серый, который даже писанину отложил и с интересом наблюдал за нашими манипуляциями.

- Мне нужна простынь или наволочка, - сказала я, игнорируя его вопрос.

- А зачем?

- Сломанные ребра зафиксировать, - пояснила я дотошному другу.

- Девушка, найдите какую-нибудь простыню, обратился он к кому-то, находящемуся за спиной.

- Сейчас, - ответил женский голос, после чего скрипнула дверь.

Рядом тихо ругался доктор Витя, отобравший у меня пинцет и перекись. Он осматривал дедульку.

- Так что с ней? – не отставал от меня Серый. – Мне для протокола нужно.

- Рваная рана головы, - перечисляла я. – Вдавленный перелом теменной области черепа, перелом третьего и четвертого ребер слева. Ну, и соответственно, чеэмка.

- Ага, - кивнул друг и тут же начал приставать к доктору. – А у деда что?

- Перелом свода черепа, вывих Атланта, рваные раны головы и лица, - ответил доктор, не прекращая работы. – Его что, поленом били? Откуда столько заноз?

- Табуреткой, - пояснил Серый, кивнув на обломки, разбросные по полу.

- Крепкая голова. Тебе хватит? – поинтересовался доктор.

- Лет на семь, - кивнул Серый.

- Вот, возьмите, - протянула мне девушка простынь с пятнами крови.

- Что у вас с рукой? – поинтересовалась я.

- Порезалась, - ответила она.

- Простынь разорвать можно? – спросила я.

- Да рвите, - кивнула она. – Не жалко.

Бабушка все так же безучастно смотрела на меня голубыми глазами. Её совершенно не интересовало происходящее вокруг. Лишь постанывала и охала на каждом выдохе.

Я осторожно затянула кусок простыни у неё на груди, зафиксировав ребра.

- Давайте я вас посмотрю, - предложила я девушке.

- Немножко порезалась, - сообщила она, протянув руку.

Вся поверхность ладони была исполосована порезами, а указательный палец был почти перерезан в области второй фаланги.

- Вы садитесь, я обработаю, - попросила я. – Вить, у тебя перекись свободна?

- Забирай.

- А здесь что? – подскочил ко мне Серый, захватив попутно пузырек с перекисью.

- Множественные порезы, - пояснила я. – Шить нечем.

- Забинтуй, - предложил доктор, даже не оглянувшись.

Забинтовать не трудно. Мелкие порезы даже кровить перестанут, но вот что делать с указательным пальцем, из которого продолжала обильно течь кровь. Нитки-то у нас не для таких случаев заготовлены, если зашью, девица всю жизнь проклинать меня будет. Шов будет грубый, палец потом не согнуть. И скобками не стянешь, моментально отлетит пластырь, промокнет.

Оглянувшись, я задумчиво посмотрела на валяющиеся щепки. А что, пусть этот метод морально устарел, но раньше-то его широко применяли. Почему бы и не попробовать?

Скорая вообще действует неординарно, почти не применяя знаний, данных в процессе учебы. Нас учат как лечить, а вот догоспитальную помощь дают в малом объеме. Да и нет по ней учебников. Выкручиваемся сами, как можем, используя наработки коллег и собственные.

Любой врач стационара пришел бы в ужас, наблюдая за нашей работой.

Выбрав подходящую щепку, я обломила её, оставив нужную длину. Вытащила стерильную салфетку, обмотала ею щепку и туго прибинтовала к пальцу в месте пореза. Думаете, шину наложила? Не только. Существовал такой метод, прижимали раньше поврежденные сосуды твердыми предметами, чтобы прекратить кровотечение. На мелких сосудах хорошо срабатывал. Не жгут накладывали, а просто туго прибинтовывали твердый предмет, чтобы прекратить кровоток. Ну, вот как пальцевое прижатие используют. А при этом методе руки остаются свободными. Сейчас этот метод уже не в ходу, считается анахронизмом, а зря.

Закончив с пальцем, я туго перебинтовала и саму кисть девушки, останавливая кровотечение из порезов.

- Тебе помочь? – поинтересовалась я.

- Скобки наложи, - попросил доктор.

Нос он уже затампонировал, кровотечение остановил, а вот на щеке пожилого мужчины висел кусок кожи. Я полезла в ящик за пластырем и ножницами, чтобы нарезать скобки.

- Что у девицы? – поинтересовался врач.

- Порезы, в основном неглубокие, но указательный палец разрезан до кости, - пояснила я.

- Повязкой не остановить, нужно шить, - нахмурился доктор.

- Остановила уже, - мотнула я головой, отбрасывая с глаз челку.

- Да? – заинтересовался Витя. – И как это у тебя получилось?

Он даже поднялся и направился к девушке, чтобы проверить мою работу.

- Ну, и что тут случилось? – поинтересовалась я у Серого. - Надеюсь, жертв больше нет?

- Зря надеешься, - успокоил друг. – Ещё Семенов внизу, браслетами пристегнут. Это он здесь все устроил, - пояснил Серый. – Пьяный заявился к подружке. Не понравилось ему, как его встретили, а деду с бабкой тоже не радость, что такой ухажер у внучки. Слово за слово, хреном по столу и понеслось.

- Понятно. Старушку Семёнов по голове вазой огрел, да и пнул, когда упала, деда по голове несколько раз табуреткой приложил, пока не развалилась, - выдвинула я свое предположение. – А вот что с девушкой случилось? Такое ощущение, что нож в руке проворачивали.

- А это она своих родных защищала. Схватила нож со стола и воткнула ему в ногу. Семёнов попытался отобрать нож, вот и порезались оба, - рассказывал Серый.

- Молодцы, - кивнула я. – Вить, у нас ещё один пациент. Тот, наручниками пристегнутый, с фингалом.

- Мы фингалы не лечим, - хмыкнул доктор.

- У него ножевые, - успокоила я. – В ногу ему нож воткнули, а руку или руки порезал, пытаясь отобрать нож.

- Ядреный карапузик! – возмутился Витя. – И как мы их всех повезем? Штабелями укладывать? А если он опять разборки начнет?

- Как начнет, так и закончит, - усмехнулась я. – Меня дядя учит, что уродов бить не грех. Так что, я со спокойной душой уйму.

- Не-е, Семёнова я вам не отдам. Сами довезем, вы только скажите, куда, - встрял в наш разговор Серый. – Мы ему персональный люкс предоставим.

- Ну вот, - кивнула я. – Дедульку на носилки положим, а бабушку с внучкой загрузим на сиденья. Нам же с тобой одного кресла хватит? – спросила я врача.

- Конечно хватит, - кивнул он. – Пойдем буйного смотреть, - предложил он, прихватив ящик.

- Серенький, у тебя мужиков много, загрузи этих всех в машину, - попросила я. – А мы пока вашего Семёнова посмотрим.

- Деда на носилки, остальных усадить? – уточнил Серый.



У приемного нас встречал заинтересованный Олегыч, в сопровождении санитаров, выкативших четыре каталки на крыльцо.

- Что, массовое побоище? – спросил он доктора Витю.

- Да нет, девушка палец порезала, - усмехнулся мой доктор и показал другу карту вызова.

- Ох, и ни хрена ж себе! – ещё больше удивился Олегыч, когда из милицейской машины вытащили перебинтованного пациента. – Палец, говоришь? – переспросил он.

У бедолаги выпала челюсть и заклацала по пандусу, когда он посмотрел на вереницу каталок, скрывающихся в приемном отделении.

- Пальчик порезала, - кивнул доктор Витя и усмехнулся.



*     *    *

- Львович, куда летим? – поинтересовался Вовка, сунув голову в кабину.

- Приготовьте все для падения с высоты, - пояснил Львович помощнику, перекрикивая сирену.

Машину мотало. Это Серега, водитель спецов, объезжал препятствия, продираясь к месту трагедии.

- А что, живой? – удивился Вовка.

- Три минуты назад был жив, значит должен выжить, - дал установку Львович, взглянув на часы.

- Как скажешь, хозяин, - кивнул Вовка.

- Что там? – спросил Стас вернувшегося в салон Вовку.

- Падение с высоты, приказано довезти живым.

- Приказано, довезём, - кивнул Стас и зевнул. – Доспать не дали, а такой сон хороший был.

- Небось, опять Аллочку тискал? – поинтересовался Вовка.

- Не важно, - усмехнулся Стас.

- Ты бы ей хоть разок улыбнулся, а то, только во сне ласковый, - усмехнулся Вовка. – Девчонка и не подозревает о твоих страданиях.

- Ой, крутой специалист, да? – усмехнулся Стас. – Кто это храпел на весь салон? Комары боялись в окно залетать.

- Это я отсыпаюсь, - усмехнулся Вовка.

- Закончили! – развернулся в салон Львович. – Щенки, поменьше трёпа. Я в ваши годы неделями не вспоминал про сон.

- Ну, Львович, ты у нас мужик хоть куда, - улыбнулся Стас.

- Был хоть куда, а теперь примерный семьянин, - напомнил Львович. – Не вздумай при моей Вике подобное ляпнуть! Закопаю!

- Да ты что, Львович, жена это святое, я же понимаю, - успокоил Стас. – Душевная она у тебя. А я, пожалуй, с Аллочкой познакомлюсь. Хороша девчонка.

- Гусары о дамах молчат, - посоветовал Львович. – И не посрами честь бригады, а то выгоню.

- Понял, шеф! – Стас дурашливо козырнул. – Разрешите приступить к разврату?

- Отставить! – усмехнулся Львович. – Сначала пациент, а дама подождет.

- Нет, ты видел? – пожаловался Стас Вовке. – На взлете бьёт. Где уж тут за девушкой ухаживать?

- Экономь на сне, - усмехнулся Львович. – Все бока отлежали уже. Эх, молодежь… - покачал он головой.

Стас с Вовкой перемигнулись.

- Шеф, поделился бы боевым опытом с молодыми. А то, так нецеловаными и помрем.

- Да вы что? – возмутился Львович. – Совсем страх потеряли?

Он развернулся, чтобы устроить выговор помощникам и наткнулся взглядом на их ухмыляющиеся веселые физиономии.

*****
- Метров десять? – прикинул водитель, притормаживая возле трехэтажного здания дореволюционной постройки.

- Все двенадцать, пожалуй, будет, - поморщился Львович, выбираясь из машины. – Черт, зачем нам этот дождь, а? Лужи хлюпают…

При своих огромных габаритах, Львович двигался очень легко и быстро. И почему-то зеваки перед ним расступались безропотно.

- Отойдите, не мешайте работать! – рыкнул Львович, и мгновенно воцарилась тишина.

- Мужик, ты живой? – спросил Стас, поставив ящик рядом с лежащим мужчиной.

- Живой, кажись, - простонал мужчина и попытался повернуть голову. – Ох!

- Тихо-тихо, торопыга, - остановил его Вовка, ощупывая. – Ты уже успел, торопиться больше не надо.

- Бо-ольно, - сообщил лежащий.

- Больно, как же не больно быть? – согласился Вовка. - Ты уж потерпи немножко, я тебя осмотрю, а потом уколем. Легче станет.

- Пусти, - попросил Львович, присаживаясь рядом с лежащим. – Носилки волоки, - сообщил он Стасу. – И сразу с насосом.

- Шинировать предварительно не будем? – переспросил Стас.

- Вот и опробуем новую шину, - усмехнулся Львович. – Пусти по вене, - сказал он Вовке, отдав коробку с наркотиками.

- Мофин? – уточнил Вовка. – Или омнопоном обойдется?

- Не жадничай, - нахмурил брови Львович. – Ну что, мужик, считай, в рубашке ты родился, - обратился он к пациенту. – С крыши свалился?

- Какой, нахрен, в рубашке? – простонал пациент. – Больно.

- Сейчас отпустит, - сообщил Львович, наблюдая, как наркотик вводится в вену. – Потерпи, немного осталось.

- Ну что, шеф? – шепотом спросил Вовка.

- Похоже, что ливер у него весь цел, - хмыкнул Львович. – Малой кровью отделался.

- Чего? – переспросил мужчина.

- Везунчик ты, говорю, - громче повторил Львович. – Одни переломы, ничего серьезного.

- Больно, - сообщил пациент.

- Да брось, уже почти и не больно, - не согласился с ним Львович. – А сейчас упакуем, совсем хорошо станет, - пообещал он, глядя, как Стас раскладывает фиксирующий матрас.

- И давление в норме, - сообщил Вовка. – Ты, как всегда прав, Львович, ливер в порядке.

- Кто в норме? – ошалело посмотрел на него пациент.

- Отлично, можно грузить, - разрешил Львович, убедившись, что препарат начал действовать и пациент уже не чувствует боли. – Жить будешь, говорю, - пояснил пациенту Львович.

Установив рядом с мужчиной носилки, Стас уложил на них матрас, наполовину заполненный воздухом.

Разрезав веревку, завязанную на поясе у пациента, его быстро и очень осторожно переложили на матрас. Как только он там оказался, Стас моментально включил насос, и матрас был надут полностью, зафиксировав больного. Теперь никакие кочки и повороты не смогут причинить ему боль и сдвинуть с места. После этого носилки погрузили в машину.

- Куда вы меня? – спросил пациент.

- В больницу, переломы твои лечить, - пояснил Львович, устраиваясь удобнее в кресле, пока его помощники на ходу продолжали работу. – А скажи-ка мне, мил человек, за каким таким приключением тебя на крышу понесло? Да ещё в дождь? Крыша же скользкая.

- Скользкая, - подтвердил пациент.

- Ну, и за каким хреном тебя туда понесло? – удерживал его Львович, не давая потерять сознание.

- Да это все теща, - пояснил пациент.

- Что, ещё и тёща на крыше? – удивился Львович. – Нам что, ещё и за ней возвращаться? – забеспокоился он.

- Ну сейчас, полезет она, - вяло возмутился пациент. – Не успел с работы придти, а она как банный лист прицепилась «Пошевели антенну».

- Зачем? – удивился Львович.

- Да фильм она этот смотрит… как его? Рабыня Изергиль, что ли?

- Может, Изаура? – подсказал Вовка. – У меня мама тоже его очень уважает.

- Да кто их разберет? Косая такая, страшненькая, - пояснил пациент.

- Не важно. Ты на крышу, зачем полез? -  допытывался Львович.

- И что-то там у тещи в телевизоре зарябило. Вот и зудела, чтобы я антенну поправил, - пояснил мужчину.

- Добавь, - тихо сказал Львович Стасу. – Вот чудак человек. Нужно же было привязаться, хоть простой веревкой. Крыша же скользкая, - он тут же привлек внимание закрывшего глаза пациента.

Он не сводил с мужчины глаз, отмечая любое изменение в его состоянии. И корректировал работу помощников, в зависимости от увиденного. Ему даже слов не нужно было, парни его и так понимали.

- А я привязался. Теща веревку дала, - снова открыл глаза пациент.

- И что? Оборвалась? Или развязалась? – поинтересовался Львович.

- Нет. Это я потом понял, когда очухался… что она мне веревки пятьдесят метров подсунула, - пояснил пациент. – Я уже на земле, а на крыше почти целый моток остался.

- Да-а, погорячился ты, - согласился с ним Львович и поскреб затылок.

- Всё! Вот выйду, поедет она у меня на фазенду, мать её за ногу, - оживился мужчина. – Рабыню ей?! До зимы будет на даче сидеть, нечего перед телевизором целыми днями валяться. Пусть там ей этот дон Пидор на крышу лазит вместе с рабыней…



- Привет биточкам! Что привезли? – поинтересовался врач приемного отделения.

- Падение с высоты. Перелом ребер слева, вколоченный плеча, бедро и голень.

- Неплохо, - кивнул врач приемного. – Вторая отбивная сегодня.

- Я тебе дам, отбивная! – возмутился Львович. – Почти целенький.



*    *    *

- Эдик угости папиросочкой, у тебя штаны в полосочку, - проскрежетала Никитишна, окликнув проходящего мимо главврача.

- Держи, Наталья, - вытащив из кармана пачку сигарет, Михалыч присел рядом с пожилой женщиной на лавочку. – Ты как, подышать вышла? Молодежь не шалит у тебя? Справляешься?

- Так у меня же не забалуешь, - скрипнула несмазанным колесом Никитишна. – А мне сейчас такой звоночек достался, просто песнь души, - снова скрипнула Никитишна и улыбнулась.

Никитишна уже лет двадцать возглавляет службу нулей в нашей смене. Мы постоянно ворчим на девчонок, недовольные тем, что в карте не записана история болезни пациента с момента его рождения, но работающим на нулях не позавидуешь, Им приходится общаться с разными людьми. И очень редко звонящие бывают благожелательны и терпеливы. Да и девчонки иногда не выдерживают такого общения, срываются. Вот тут на помощь приходит Никитишна.

За годы работы на нулях её некогда милый голосок изменился, постоянное напряжение голосовых связок сказалось не лучшим образом на тембре голоса. Мы-то все уже давно привыкли к её скрипучему басу и не замечали его. А Никитишна, хоть и числилась пенсионеркой уже несколько лет, боевого поста не оставляла. Никто не ждал её дома, работать на скорую Никитишна пришла сразу после детского дома, совсем ещё девчонкой. Так и прижилась, прикипев всем сердцем.

- Очаровала какого-нибудь мужчину? – усмехнулся Михалыч. – Давно пора, что ты одна-то маешься?

- Да ты что, Эдичка, стара я уже для этого, - проскрипела Никитишна. – А вот звоночек конкретно порадовал. Меня сейчас обозвали бл@ью ёб@ой, - Никитична метко сплюнула в урну и улыбнулась. – Просто бальзам на истерзанную душу.

- Та-ак! – начал закипать Михалыч. – Дай мне номер телефона того шутника, я разберусь!

- Ты что, сдурел? – искренне удивилась Никитишна. – Эдик, да я уже лет десять забыла, как этим делом пользоваться, кроме «для пописать». А тут, мало того, что бл@ью назвал, так ещё и ёб@ой! Ты прикинь, это же какой комплимент, - снова проскрипела Никитишна и рассмеялась. – Погрел мужичок.

Её смех напоминал визг тормозов машины, сошедшей с конвейера ещё до второй мировой.

- Эх, хорошая ты баба, Наташка, - обняв за плечи, Михалыч прижал её к своей груди. – Золотая ты моя, - сказал он, задумавшись о чем-то.



*    *    *

- Добрейший всем вечерок, - поздоровался Викторыч, заходя в квартиру. – Скорую вызывали?

Молчаливыми тенями в дверь скользнули Вовка-Чума, Пятый и Шурик. Скользнули и застыли, прикинувшись обоями, лишь неотрывно контролировали каждое движение встретившей их женщины.

- Здравствуйте, проходите, - пригласила миловидная женщина.

Неброская косметика, возраст около сорока, аккуратная прическа. Викторыч с сочувствием посмотрел на женщину, заметив её усталый, потухший взгляд.

- Что у вас случилось? – спросил Викторыч.

- Сестра снова чудит, - пожаловалась открывшая дверь женщина. – Когда же это закончится?

- Я вам предлагал, давайте поместим вашу Веру в интернат, - напомнил психиатр.

- Не могу я так, доктор, - вздохнула женщина. – Не чужой же человек.

- Не чужой, - кивнул Викторыч и повел бровью.

Вовка-Чума тут же отправился в комнату, в которой проживала их постоянная пациентка. Шурик тенью скользнул за ним, а Пятый продолжал прикидываться мебелью, внимательно наблюдая за собеседницей шефа.

Никогда, ни на вызове, ни на подстанции, Викторыч не оставался без кого-нибудь из подручных. Они охраняли его, готовые в любую секунду сорваться стаей волков. Даже среди своих.

- Так и муж не чужим был, - напомнил Викторыч. – Ушел всё-таки?

- Ушел, - согласилась женщина и тяжело вздохнула. – Да так и лучше, наверное. А Верочка опять отказывается мыться, не драться же с ней.

- Ну что ж, давайте посмотрим, побеседуем, - предложил Викторыч.

- Доктор, только вы уж поделикатней с Верочкой, - попросила женщина. – Знаете ведь, какая она ранимая.

- Обязательно, - заверил её психиатр.

А Пятый уже распахнул перед врачом дверь, оттерев подальше от шефа женщину.



- Привет, Верочка, как дела? – шагнув в комнату, Вовка чуть не шарахнулся назад в дверь.

В нос ударил запах давно немытого тела и чего-то кислого.

- У меня болит череп, - равнодушно произнесла женщина лет тридцати, одетая в мятую, несвежую рубашку.

Волосы жирными грязными прядями липли к голове и шее пациентки. Она даже не повернулась, чтобы посмотреть на вошедшего.

- Череп, говоришь? – переспросил Вовка. – Ну что ж, давай укольчик сделаем, болеть перестанет.

- У меня болит череп, - повторила пациентка и пустила слюну.

- Верочка, давай полечимся, - снова предложил Вовка.

- От черепа хорошо помогает топор, или болгарка, - тут же встрял Шурик. – Ещё, говорят, гильотина неплохо лечит.

Пациентка замерла, прислушиваясь, потом, опустив голову, вытерла слюни о скатерть на столе и повернулась.

- Верочка, укольчик сделаем? Ложись, - ласково предложил Вовка.

- Ложи-ись, Верочка-а, ложи-ись, - повторила женщина, разглядывая Вовку.

Хмурый бугай с мягкими движениями, Вовка напоминал сжатую пружину. Немногословный, и красавцем его не назвать, но он постоянно привлекал женское внимание.

Шурик уже распаковал их ящик и набрал лекарство в шприц.

- Меня хотят изнасиловать, - доверительно сообщила Верочка, глядя на Вовку.

- Ну что ты, разве мы позволим? – удивленно спросил Вовка, глядя на скалки грязи, скопившиеся в складках кожи пациентки. – Ложись, сейчас всё будет хорошо.

- Меня хотят изнасиловать, - повторила пациентка, быстро забираясь в кровать.

- Сейчас укол сделаем и они отстанут, - пообещал Вовка, подходя к кровати.

Увидев приближающегося Вовку, пациентка мгновенно перевернулась на спину, задрала рубаху и раздвинула ноги.

- Фу, бл@ть! Бэ-э-э! – отшатнулся от неё Шурик, разобравшись с источником кислого запаха.

- Вера, не буянь, прикройся, - спокойно попросил Вовка, даже не поморщившись. – Шур, переворачивай её.

- Меня хотят изнасиловать, - громче заявила пациентка и заерзала по кровати.

- Ой, не могу, - простонал Шурик, приблизившись к кровати. – Щас сблюю! – зажал он нос.

- Переворачивай, - потребовал Вовка нахмурившись.

- Меня хотят изнасиловать! – уже орала пациентка, сунув руку между ног.

- Держи, - Вовка сунул в руку Шурика шприц и рывком перевернул пациентку, зафиксировав ей руки за спиной и коленом прижав извивающуюся цель. – Коли быстро!

- Меня хотят изнасиловать! – кричала женщина, пытаясь вырваться из рук Вовки.

Не медля ни секунды, Шурик вонзил шприц в ерзающий зад пациентки.

- Меня хотят изнасиловать! – орала пациентка выгибаясь.

В этот момент распахнулась дверь и в комнату зашел Викторыч в сопровождении Пятого и хозяйки квартиры.

- Меня хотят изнасиловать!

- Господи! – ужаснулась женщина, впустившая бригаду в квартиру. – И вы тоже?

- Лежи спокойно, - посоветовал Вовка.

- Что, знакомая картинка? – тут же спросил у хозяйки Викторыч. – И вы в самом деле поверили, что муж пытался её изнасиловать?

Женщина только кивнула, прижимая руку ко рту.

- Меня хотят изнасиловать! – орала пациентка.

Стоило только Вовке чуть ослабить хватку после укола, как она, развернувшись, обхватила его ногами.

- Верочка, - прошептала хозяйка квартиры. – Что ты делаешь?

- Меня хотят изнасиловать! – орала пациентка, когда Пятый вместе с Шуриком оттащили её от Вовки и связали руки и ноги.

- Размечталась, - хмыкнул Пятый, одергивая на пациентке рубашку. – Фантазерка.

- Поговорите с ней, - посоветовал Викторыч хозяйке, кивком отзывая т кровати помощников.

- Верочка, что с тобой? – спросила женщина и глаза её были полны испуга.

- Катя, они хотели меня изнасиловать, - тут же ответила пациентка. – Ты видела? Они все хотят меня изнасиловать! Меня хотят изнасиловать! – заелозила она по кровати.

- Ну что, все ещё верите, что ваш муж виноват? – спросил Викторыч, наблюдая, как помощники заматывают пациентку в простыню. – Так и не поверили мне?

- Как же так? – изумленно смотрела на него хозяйка. – Он же… она же…

- И они же, - кивнул Викторыч. – Удивляюсь, что он так долго выдержал всё это, и ваши подозрения. Видимо, сильно любил – Уносите, - сказал он.

Вовка, подхватив пациентку подмышку, быстро направился к двери, Шурик страховал его, а Пятый неотступно был при Викторыче.

- Какая же я была дура, - прошептала хозяйка и по её щекам покатились слезы.

- Лучше поздно, чем никогда, - негромко сказал Викторыч и вытащил из кармана флакон валерьянки. – По двадцать капель три раза в день, - сказал он, сунув флакон в руки хозяйки.

Пятый, прихватив ящик, распахнул перед врачом дверь.

А в пустой квартире осталась рыдать женщина, не поверившая тому, кто очень сильно любил её. Иногда прозрение наступает слишком поздно.



*     *    *

- Как дела, Викторыч? – спросил, зайдя на кухню, Львович.

- Рутина, - вздохнул психиатр.

- И у меня спокойный день, - согласился реаниматолог. – Ну что, сгоняем партейку под первяк? – спросил он, взяв с подоконника шахматную доску.

- Легко, - согласился Викторыч. – Пятый, метнись, организуй нам чайку, - попросил он своего санитара.

И взяв в руки две фигуры, спрятал их за спиной.

- В правой, - сказал Львович, не дожидаясь вопроса.

Викторыч поставил перед ним белую пешку.



- …А как мы, на огонь все летят и летят мотыльки

Разбиваясь о стекла, но веры своей не теряя.

Пусть мне кто-нибудь скажет «нет веры», умру от тоски,

Но с надеждой. А это всё в корне меняет.

А коль так, то прости-извини, я, пожалуй, пойду,

К мотылям, что живут днем одним, как и я под Луною … - пел Шурик.

Сидя на лавочке в гордом одиночестве, он терзал струны гитары и не замечал наблюдающих за ним молодых санитарочек. А девочки глядели на нашего сердцееда и тихо перешептывались. Шурик пел о чем-то своем, личном.



- Прикинь, - жаловалась Леночка Оксане, засунувшись по пояс в окно диспетчерской. – Пристал, как банный лист «а шприцы у вас одноразовые?».

- Домой! – гаркнула Оксана в эфир и заинтересованно развернулась к Леночке. – Ну, а ты ему что?

- А что я? – усмехнулась Леночка. – Одноразовые, говорю, и совсем новые, всего третий год ими пользуемся.

- Действительно, зажрался пациент, - рассмеялась Оксана. – Свежак, муха не сидела, а они всё недовольны.

- Луна, луна, это пятнадцатая, - снова зашипел эфир.

У Оксаны кончилась минутная передышка. Она уже искала вызов, который приготовила для пятнадцатой, а потом диктовала его и наводила порядок в эфире.

А Леночка отправилась на кухню отпиваться чаем после трудового дня.



- Дяденька, а дяденька, помогите…

Возле доктора Вити застыл подросток лет тринадцати, одетый в мешковатый свитер и девчачьи бриджи. На босых ногах довольно забавно смотрелись кроссовки «на вырост», а Луна бросала блики на его совершенно лысый череп.

- Чего тебе? – повернулся доктор, пытавшийся заглянуть в окно кухни.

- Дяденька, помогите, - попросило существо, дернув за рукав.

- Викторыч, там Малышки не видно? – спросил доктор Витя, отвлекшегося от игры психиатра.

- На вашей лавочке посмотри или в салоне, - подмигнул Викторыч. – Слышишь, заливается, - мотнул он головой на сидящего Шурика. – Пообщались они. Страдает.

- Ну, чего тебе, пацан? – спросил мой доктор, отойдя от окна. – Сигарету не дам, рано тебе ещё курить. Ну и мода, - проворчал он, разглядев собеседника.

- Не-е, я не курю, - помотало головой существо. – Вы же скорая?

- Скорая, - подтвердил доктор. – А ты что, заболел?

- А вы врач? Настоящий врач? Который на машине ездит? -  допытывалось существо. – Вы точно настоящий врач?

- Ну, врач я, настоящий, - подтвердил Витя. – Что у тебя случилось?

- Там дядька упал, - махнуло существо рукой в сторону улицы.

- Споткнулся? – поинтересовался Витя. – Или пьяный?

- Не-е, просто шел и упал. Не пьяный, лицо у него синее, страшное такое, - упорно доказывало существо. – Пойдемте, я покажу. Вы ведь поможете ему?

- Подожди, - задумался доктор. – Далеко это? Сейчас водителя позову.

- Не-е, около забора - показало существо на выезд из нашего двора. – Зачем машина? Дольше же получится.

- Ну хорошо, пойдем, - согласился доктор Витя и уже шагнул на асфальт аллеи, когда на него и спутника сверху свалилась напасть...

- Первая, Юрка, запиши адресок, - настаивала Оксана.

- Ксюха, мы же только с вызова, - напомнил врач.

- Тебе рядом, в соседний дом, - сообщила Оксана. – Мне что, другую бригаду посылать?

- Да ладно, не ворчи, диктуй, - согласился Юрка.

- Ты куда-то торопишься? – спросила Ирка и потянулась. – Так надоело за учебниками сидеть, лучше по вызовам кататься. Юрка…

- Только не это! – взвыл Юрка, записав данные.

- Ты чего? – удивился Петрович.

- Что случилось? – всполошилась Иришка. – Юрка, что с тобой?

- Петрович, ты помнишь, днем ездили к покусанной? – Я тебе рассказывал, - объяснил он Иришке.

- Ну, - подтвердил водитель. – И что дальше?

- Поехали туда, - вздохнул Юрка. – У девушки снова рука разболелась, вызывает. - Вот интересно, - развернулся врач в салон  и чуть не стукнулся головой о перегородку, когда машина тронулась с места. – А что она хочет? Там дырок десятка два, не могут же они сразу затянуться.

- Да ладно, сейчас анальгин сделаю, и будут всем счастье, - хихикнула Ирка. – Я ей так вколю, что её другое место будет беспокоить.

- Какая ты у меня кровожадная, - улыбнулся Юрка. – Ириш, специально заводишь?

- А как же, - веселилась Ирка. – В тонусе держу.

- Ох, девушка, - покачал головой Юрка.

- Ты не заводись, а топай, - посоветовал ему Петрович. – Приехали.



- Ох, доктор! – встретила на пороге шарик-картофелина. – Какое счастье, что вы приехали. А я боялась, что приедет какой-нибудь незнакомый врач. А ведь ночь уже, куда же мне деваться? Это просто чудесно, что это вы…

- Что у вас случилось? – поинтересовался Юрка, пытаясь пресечь приступ щебета.

- Так болит, что просто спасу нет, - продолжала щебетать шарик-картофелина, совершенно не обращая внимания на хмурящегося Юрку. – И не знаю, что делать…

- Та-а-ак, вы что, знакомы? – насупилась Иришка.

- Я же тебе рассказывал. Это её полосатый арбуз покусал, - шепотом пояснил Юрка. – Я же вам говорил, если будет болеть, нужно выпить темпалгин, - напомнил он шарику-картошке.

- А я выпила, - обрадовалась шарик-картошка, заходя в комнату. – Вот только, доктор, я не знаю, что делать. Я же не сняла кольцо, не догадалась, а сейчас никак снять не могу, - сунула она Юрке под нос пухлую ладошку и покрасневшим пальцем. – И больно так, просто спасу нет. Я уже и с маслом пыталась, и с мылом, никак не выходит, только палец больше болит…

- Ля-я! – тихо выругался Юрка. – Ириш, доставай нитки, снимать будем.

- Ой, а больно будет? – тут же испугалась шарик-картошка.

- Если резать придется, будет больнее, - усмехнулась Иришка, которую уже перестало забавлять щебетание.

- Как резать? Зачем резать? Не нужно резать, ой, доктор, только не нужно резать…

- Так, девушка, будешь тарахтеть, я тебе сама его откушу, чтоб не мучилась, - уперла руки в бока Иришка. – Помолчи две минуты, - она подняла вверх два пальца. – Поняла?

- Ага, - тут же согласилась шарик-картошка. – Конечно помолчу, что мне трудно помолчать что ли? Совсем и не трудно, вот только вы мне скажите, вы мне палец отрезать не будете? Он мне ещё пригодится…

- Юр, а давай ей кордиамин под язык сделаем? – предложила Иришка, наблюдая, как доктор виток за витком туго наматывает нитки на распухший палец. – Пусть помолчит пару дней.

- Кровожадная моя, - тихо усмехнулся Юрка. – Не нужно зверств.

- Не нужно, - прижала шарик-картошка свободную ладошку ко рту. – Я уже молчу, вот совсем-совсем молчу, ни слова не говорю. Мне совсем не трудно,  и вообще, я очень молчаливая, вот Варвара Степановна говорит, что…

- Завянь пожалуйста, без тебя голова болит, - вздохнула Иришка и набрала в шприц анальгин.

- А мне уже делали сегодня укол. В травмпункте, - тут же сообщила шарик-картошка. – Очень больной такой укол. А этот будет очень больной?

- Очень, - подтвердила Иришка. – Попа отвалится.

- А как же я без неё? – ужаснулась шарик-картошка. – На чем сидеть буду? Не нужно мне такой укол!

- Добавь димедрол, - тихо попросил Юрка. – Пару кубиков.

- А кто тебе сказал, что сидеть будешь? – удивилась Иришка, набирая лекарство. – Ночью спать нужно. Спа-ать, а не сидеть. И звонить никому не нужно, нужно просто спать.

- Так больно же, как тут спать? – удивилась шарик-картошка. – Не могу я заснуть, вот никак не могу, я уже пробовала…

- Ну вот и все, - сообщил Юрка, подавая женщине кольцо. – Сейчас вам сделаем укольчик, и вы спокойно заснете. И болеть ничего не будет.

- Правда, доктор? Ой, как хорошо! Вы просто необыкновенный доктор. Я ведь пыталась снять кольцо, а у вас так ловко получилось, просто волшебник… Ой! – взвыла она, когда Иришка вонзила иглу. – Больно же!

- Это не ой, - усмехнулась Иришка. – Всего лишь комарик укусил. А больно я делаю не так.

Отвернувшись к стене, Юрка беззвучно смеялся, лишь плечи его подрагивали от хохота.



- Какая трындычиха! – возмущалась Иришка, стоило им только выйти за дверь. – Таким нужно рауш-наркоз от двери поленом давать.

- Иришка, ты подумала? – поинтересовался Юрка.

- Юр, ну зачем тебе это нужно? Мы же и так все время вместе, - удивилась Иришка. – Что за спешка?

- Не хочу больше от Витьки прятаться, - вздохнул Юрка. – Если он мне снова морду набьет, будет прав.

- Я с ним сама разберусь, - поморщилась Иришка.

- Ириш, я хочу жениться, и детей наших хочу. И изменять тебе не буду, - пообещал Юрка. – Ну, люблю я тебя.

Ирка удивленно посмотрела на него. Юрка всегда отшучивался, когда она заводила разговор о любви, и говорил, что любовь это чертовски приятно и чуточку неприлично. Да и вообще, он был циничен и высмеивал подобные разговоры.

- Ну что поделаешь, - вздохнул Юрка. – Ты победила. И я, дурак, влюбился.



*    *    *

- И куда это ты с этой шалавой собрался? - спросила я врача, выбирающегося из кустов сирени, куда отбросило его моё приземление.

- Ты сдурела? – спросил доктор, посмотрел на открытое окно нашего салона и потер оцарапанный локоть. – Убиться же могла, глупая.

- Пусти, - просипело существо, прижатое моей ногой к асфальту аллеи. – Сама ты шалава, лохушка.

- Что это было? – выглянул удивленный Викторыч из окна кухни. – Что-то упало?

- Это я пришла, - упокоила я психиатра. – Малютка привидение, дикое, но симпатичное.

- Лёва, пошли посмотрим, там на улице что-то творится, - поднялся из-за стола психиатр.

- Танюха, что случилось? – отложив на лавочку гитару, подскочил к нам Шурик. – Ты что, свалилась?

- Свалилась, причем очень удачно, - пояснила я. – Прямо на фартовую Катьку.

- На кого? – удивленно спросил Шурик.

- Ты не ушиблась? – спросил доктор Витя. – Малыш, у тебя все в порядке?

Вспыхнул свет над крыльцом и прожектор, осветивший двор. На улицу выскочили Пятый и Вовка-Чума, следом показались Львович с Викторычем. Даже Оксана высунулась из окна диспетчерской.

- Фары потуши, - попросила я Оксану, склонившись над существом. – И шума не нужно.

- Танюх? Ты чего? – присел рядом со мной друг Вовка.

- Бери эту сучку, тащи в курилку и вяжи крепче, не упусти, - попросила я. – И ментов вызывайте, - я вытащила из кармана бридж существа нож.

- Малыш, что ты творишь? – возмутился мой доктор. – Ты ответишь, наконец?!

- От неприятностей тебя спасаю, - улыбнулась я. – Тебя что, мама не учила, не шляться с незнакомыми бабами в темноте?

- С какими бабами? – опешил Витя.

- Оксан, выключай бандуру, - попросила я. – Хотя… теперь уже поздно. Вызывай срочно ментов, скажешь, что у нас чепэ. Рыжая вызывает помощь.

- Ни дня без приключений, - проворчала Оксана, убирая голову из окна. – Чудишь!

Погас мощный прожектор, освещавший двор.

- Пойдем внутрь, все объясню, - вздохнув, сказала я.

И когда народ потянулся в помещение, я осмотрела своего врача и начала его ощупывать.

- Малыш, и кто из нас сошел с ума? – спросил мой доктор и покачал головой.

- Она тебя не ранила?

- Ты что, предупредить не могла? Зачем прыгать? Высота такая! – возмущался Витя, схватив меня за руки. – И кто, по-твоему, меня должен ранить?

- Катька бы убежала.

- Какая Катька? Куда убежала бы? Ты что, бредишь? – удивился мой доктор. – Или головой сильно ударилась?

- Пойдем, - потащила я его за руку в курилку. – Сейчас все поймешь.

- Дяденьки, отпустите, ну отпустите, - рыдало существо.

- Рыжик, объясни, что происходит? – попросил Викторыч при нашем появлении в курилке. – Откуда ты свалилась.

- Мужики, я расскажу все по порядку, а вопросы потом, - попросила я.

- Ну, попробуй, - усмехнулся доктор Витя.

- Ты думаешь, это пацан? – показала я на существо, надежно упакованное усилиями друга Вовки.

- Конечно, - кивнул Витя.

- Нет, это фартовая Катька, двадцать семь лет от роду, гопница, первая ходка в семнадцать, отсидела пять лет за грабеж, вышла, теперь подсела на наркоту. Правда, Катюха? – спросила я. – Или ещё ходки были без меня?

- Сука ментовская, - прошипело существо, забыв про слезы.

- Рада, что ты меня вспомнила, - хмыкнула я. – А я тебя и не забывала.

- Это тетка? – удивился Шурик, разглядывая бритого пацаненка.

- И ещё какая, из-за неё мужики за ножи хватаются. Катька у нас баба горячая, - улыбнулась я.

- А чего прыгала? – спросил Вовка. – Могла бы нас позвать.

- Не могла, Катюха у нас хорошо бегает, - усмехнулась я. – Фиг догонишь. Да и Витьку она могла поранить, - вытащила я из кармана изъятый нож. – Она же собиралась тебя за ворота вывести, а  там, - повернулась я к доктору, – … её дружки поджидали. Стукнули бы по голове обрезком трубы, вытащили наркотики и ушли.

- Какие дружки? – Вовка-Чума подскочил. – Сейчас всех оприходуем.

- Не-е, поздно. Как только Оксанка включила прожектор, они сразу разбежались, - покачала я головой. – Поняли, что шухер поднялся и наводчица спалилась.

- Сука рыжая. Дождешься и ты своего пера, - шипело бритое существо.

- Ой, не пугай, а то ведь обделаться могу, - рассмеялась я. - Катюха, а давай сыграем? – предложила я, закурив. – Посмотрим, кто быстрей, ты или я? Успеешь уйти в окно, твоя взяла, а не успеешь, фарта тебе уже никогда не будет.

- А тебя тоже свяжут? – усмехнулось существо.

- Зачем? Я тебя развяжу, - пообещала я.

- А что, рискну, - кивнуло существо. – Развязывай.

- Это хорошо, - улыбнулась я. – Мужики, выйдите отсюда на минутку, - попросила я.

- Ещё чего придумала? – одернул меня Викторыч, тряхнув за плечи. – Затяни вязку покрепче! – попросил он Вовку. – А лучше к трубе её наручниками пристегни.

- Не вопрос, - Вовка, пропустив наручники за трубой, защелкнул их на руках бритой.

- А ты думай, далеко эти уйти не могли, - настаивал Викторыч, не давая мне отвлекаться на другие мысли. – Думай, где искать этих дружков. Мальчики мои быстренько их скрутят.

- Сами справимся, - оттащил меня подальше от пленницы Львович и подмигнул доктору Вите.

- Мужики, да вы что? – опешила я. – Облаву решили устроить? А толку? Какую предъяву им кинем?

- В каком смысле? – удивился Викторыч. – Ты по-русски разговаривай!

- Викторыч, ну гуляют люди ночью, это не запрещено. Нет трупа, нет дела, - шептала я, стараясь, чтобы пленница не услышала. – Преступление они не успели совершить, так что…

- И что, ничего сделать нельзя? Так и отпустим? – так же шепотом возмутился Викторыч. – Будем ждать, когда кого-то из наших уведут за забор и там убьют?

- Почему это? Катьку можно расколоть и на её признанке брать подельников, - усмехнулась я. – Умысел у нас тоже наказуем, вот только хрен докажешь.

- И зачем тебе Док понадобился?! – прикрикнул на пленницу Вовка-Чума.

- Какой ты любопытный парнишка, - усмехалась бритая. – Мужчина этот мне понравился, вот и хотела познакомиться. Чтоб всякие под ногами не мешались.

- Львович, убери отсюда всех, - попросила я. – Сейчас некрасиво будет, не нужно на такое смотреть… Особенно Витьке.

- И оставить тебя одну? – удивленно спросил Львович. – Рыжик, ты, часом, дерьма не обклевалась?

- Да ты что? восхищенно всплеснул руками Вовка-Чума. – Так у вас, типа, любовь, а мы помешали?

- А то! – усмехнулась бритая. – Шляются тут всякие дикие. Ревнуют, наверное.

- Ещё одна сумасшедшая, - вздохнул доктор Витя. – Девушка, ты головой ударилась?

- Львович, со мной психи останутся, - пояснила я. – Ну что, мы вчетвером с одной бабой не справимся? Викторыч потом тебе все расскажет, вот только видеть это не нужно. Не хочу, чтобы Витька меня такую видел. Помоги, - попросила я.

- И чем?

- Выгони отсюда всех, кроме психов. Особенно Витьку. Не нужно ему знать, что его убивать собирались, - шепнула я. – Львович, ну пожалуйста. А если я эту стерву сейчас не расколю, она потом ничего не скажет. Ей думать нельзя давать. – Витя, ты уйди сейчас, - попросила я своего доктора.

- Никуда я отсюда не уйду! – возмутился доктор. – Ты что, её бить собралась?

- Обещаю, даже пальцем не трону, - вздохнула я. – Ты только выйди, тебе потом всё расскажем. Ну пожалуйста, ты же не хочешь, чтобы кого-то из врачей искалечили?

- О чем ты?

- Если её сейчас не разговорить, потом ничего не доказать, придется выпускать, и она так же задурит любого другого.

- И бить её не будешь? – снова спросил доктор.

- Не буду, я же тебе пообещала.



- Катюха, ну что, завтра лично тобой займусь, - повернулась я к ней, когда дверь закрылась, и в курилке осталось пять человек. – А если не получится, я тебя через весь обезьянник пропущу. Там как раз пара сифилитиков третий день парится без дела. Пусть позабавятся.

- Права такого не имеешь! – возмутилась бритая.

- Так я и лева тоже не имею, Катюха, - рассмеялась я. - Я же давно не мент, кто тебе поверит? Так что, ты потом даже сможешь на меня пожаловаться. И льюисок залечить.

- Если врач найдется, который лечить будет, - подыграл мне Викторыч, быстро просчитав ситуацию. – Завтра утром о тебе все будут знать, во всех больницах, это мы обещаем.

- Сволочи! – взвыла бритая.

- Это ты правильно сказала, - согласилась я. – А ещё, Катюха, это, чтоб тебе совсем уж страшно стало… ты ведь не просто доктора, ты моего любимого человека хотела увести, - улыбнулась я во все тридцать два зуба. – И знаю я, что с ним дальше было бы. Может, не возиться с тобой, а просто завалить? Выведу тебя сейчас на бережок, твое же перо в печень суну, а потом ментам твой холодный труп сдам. И перышко они в реке найдут, без пальчиков, конечно. Как думаешь? Стоит жизнь любимого человека того, чтоб такой грех на душу взять? – Мужики, вы что-нибудь видели? – повернулась я к молчащей психбригаде.

- Только труп на берегу, - сообразил Викторыч.

Эх, как будто всю жизнь в милиции проработал, ситуацию схватывает на лету. С таким напарником бы поработать.

- Во-о, - снова улыбнулась я. – Здесь тебя никто не видел, а вот труп на берегу видели. Вов, кинь ключики, мне девушку отстегнуть нужно. Потом браслеты и вязки верну, - подмигнула я другу.

- Да ладно, сам дотащу, незачем тебе пальцы ломать, у меня тут узелок хитрый.

- Не надо! – испугалась пленница. – Вы же не можете… вы не можете…

- Почему? Думаешь, крови испугаемся? – усмехнулась я. – Так мы каждый день по колено в ней плаваем.

- Скольких я зарезал, скольких перерезал, сколько душ невинных загубил… - зловещим голосом сообщил Шурик, сделав зверское лицо. – Я псих! У меня и справка есть! Показать? – и он полез в карман. – Могу тебя на глазах у ментов убить, и мне за это ничего не будет.

- Не надо… я все скажу, - сообщила вдруг бритая. – Только не убивайте.

- И ментам все расскажешь, - обступили её психи.

- Расскажу.

- Что хотела с нашим Доком сделать? – ласково спросил её Вовка.

И от его голоса мурашки побежали по спине

- Наркоту отобрать … и деньги, - послышалось в ответ.

- А с ним самим?! – не отставал Вовка. – Он же так просто их не отдаст.

- Зачем нам свидетели?

- То есть, вы его убить хотели, чтобы он не рассказал, кто напал? – уточнил Викторыч.

- Ну… да, - подтвердила бритая.

- Вот сука! – взвыл молчавший до этого Пятый. – Да ты знаешь, какого мужика чуть не загубила?! Ты знаешь, сколько народу он спас?!

- Не бейте меня! – ужаснулась бритая.

- Я тебя не бить, я тебя убивать сейчас буду, очень медленно. Рыжая, дай сюда нож! – потребовал Пятый.

Блин, да психи совсем озверели! Это же я всегда была «плохой», а Серый – хороший. Мне сейчас не перестроиться, я себя уже завела, а если мы все плохими будем, ничего не получится. Да и мужиков мне будет не удержать, если рассвирепеют по-настоящему.

- Коля, - окликнул его Викторыч. – Иди сюда, - психиатр оттащил его от связанной женщины и тихо что-то зашептал санитару на ухо.

- А теперь, дорогая, ты мне скажешь, кто с тобой был, - сказала я бритой. – А если обманешь, я тебе уже объяснила, что в камере ждет.

- Не надо в камеру, я сам все оформлю, - сказал Вовка-Чума. – И если ты соврешь, лучше тебе из ментовки не выходить, - предупредил он бритую. – Я тебе везде найду.

- Не надо, я не буду врать, - зачастила бритая Катька, выкладывая имена и адреса тех, кто был с ней.

- Ля-ядь! Да это же… - задохнулся Вовка. – Да это же просто подлость какая! Трое мужиков против одного Витьки? Да они бы его просто убили, и шансов не оставили!

- Спокойно, Вов, - попросила я. – Никто не спрячется, я лично прослежу.

- Рыжик, - тихо окликнул вдруг Викторыч. – А ведь выбери она другого, ты и тогда прыгнула бы.

- Конечно, - удивилась я. – Я услышала знакомый голос, но не сразу поняла, кто это, знаешь, как комар над ухом пищал.  Дурища, готовилась к инфекции, зачиталась. А когда дошло, очень испугалась, что опоздала, потому и прыгать пришлось.



- Оксана, ты третью побереги, Витьку никуда одного не отпускай, - попросила я, когда Катьку уже загрузили в орбитальный отсек приехавшие друзья. – И наших всех предупреди, пусть будут осторожны на вызовах и никуда в одиночку не ходят. Сегодня за наркотой охотятся.

- А ты когда вернешься? – возмутилась диспетчер.

- Как только, так сразу, - пообещала я. – Береги врачей, а я быстренько. Как только всех привезут в отдел, сразу прибегу. Иначе, через пару дней эти уроды снова начнут охоту на врачей.

Пробегая по коридору, я видела удивленный взгляд доктора Вити.

- Я скоро вернусь, - пообещала я, выскакивая за дверь. – Всё в порядке, не волнуйся.

А все остальное - уже совсем другая история, правда?

Комментарии


Комментировать
Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти или зарегистрироваться