Эта история всего лишь пример шокирующих взаимоотношений в общем-то коллег, а в реальности непримиримых врагов приведшая к трагедии.

 

Вечером, отработав уже большую часть суток, я отправился обслуживать вызов под кодовым названием «травма головы, алког.» по такому-то адресу, если уточнять то был это 1-й этаж, 2-го подъезда «хрущевки». Думаю, что многоопытным коллегам этой информации достаточно, чтобы представить себе происходившее в дальнейшем.

Прибыв на вызов обнаружился на этом самом месте безо всяких травм БОМЖ Андрей С. Предыстория такова – пробухав в близлежащем притоне (под дверью которого он и валялся) деньги Андрея С. собутыльники выкинули бесполезного им кореша за дверь, проживающим в подъезде обывателям новый сосед не понравился. Вызов 03 для решения коммунальных проблем напрашивался сам.

Беглый осмотр больного (пострадавшего?), его документов быстро определил мою дальнейшую тактику – эвакуация в ближайший тубдиспансер. С глаз долой из сердца вон. Поясню – на дворе далеко не лето, а наоборот холодная до мороза поздняя уральская осень. Холод пробирает до костей. Оставь я горемычного БОМЖа- алкоголика на месте, потеряв веру в доктора Айболита жители подъезда быстро выпнули бы его на мороз самостоятельно. Я далеко не ангел, но «на роль Бога карающего, не претендует никто» («Вызывая мертвецов» М.Скорсезе). Обрекать человека на верную смерть я не подписывался. Какими бы моральными, эмоционально выгоревшими уродами мы все скоропомощники не были, но на такое не способен никто из нас.
Под аплодисменты провожавших нас довольных аборигенов Андрей занял место в партере «Газели» и отбыл в свой последний путь. Пропетляв дворами, наша машина остановилась перед закрытыми воротами тубдиспансера.

Основное действие развернулось уже без участия Андрея. Дальнейшее описывать не буду. Кто- то из вас, коллеги, сегодня с суток и, наверное, уже представляет что, в каких выражениях, в каком тоне и с какой громкостью там говорилось. Так или иначе, но через час, выполнив со спокойной душой приказ моего непосредственного начальства – старшего врача смены – «оставить и уезжать» я отбыл из обители скорби. И почему их не называют «Коххаузе», «бациллахаус» или на китайский манер «дом миллиарда палочек»?

22:40. Ландыш ответьте 319. Отвечаю. Свободны. Вернитесь 319. Ясно, возвращаемся.
В 1:20 поступает вызов на территорию тубдиспансера с поводом «без сознания». Мой клиент. Замерз? Жду возвращения бригады на подстанцию. Мое ожидание прерывает диспетчер. Звонит старший врач смены. Бросаю на ходу диспетчеру – «Труп?» - «Да». Из разговора со старшим врачом выясняется, что да это Андрей С.

Но бригаду я ждал не зря. Самое шокирующее было впереди. Давно подмечено, что заспиртованное существо под названием БОМЖ очень близко к нашим далеким предкам, от которых мы произошли. И как всякое животное живет инстинктами. Оказавшись на улице, инстинкт самосохранения погнал Андрея искать тепло. Оно было тут, рядом. На территории тубдиспансера, около строящегося корпуса в сторожке. Погреться Андрея не пустили. Как это произошло в деталях- не знаю. Знаю одно, умер он от черепно-мозговой травмы, а именно получил удар лопатой по голове.

Жестокость. Жил и никому не был нужен, наверное, и сам себе. Ровно месяц назад я уже реанимировал его в машине. Нет, конечно это был не он. Это был кто-то другой, но похож. Тот приполз умирать тоже ближе к теплу. Он ушел быстро. Только я не давал ему отмучиться еще час. Раскручивая концы той истории, выяснилось, что доставлялся за 5 дней до смерти в приемный покой терапии, но потерялся при переводе в тубдиспансер. Потерялся? Андрей С. согласно записям отказался от госпитализации сам.

После всего у меня остался один вопрос. Сколько еще между нами будет идти война? То, что Андрей С. пал под лопатой охранника тубдиспансера, а не замерз на улице всего лишь нелепая случайность. Его смерть той ночью была предопределена. Предопределена нашим вечным антагонизмом со стационарами.

Хватит эмоций. Давайте просто поразмышляем: за сутки моя подстанция обслуживает 120-150 вызовов. Из этого числа на госпитализацию доставляется до 20 человек максимум на 3 стационара! 10-15%. Все остальные это под нашу ответственность оставленные дома. Если нас не будет, то не все, но 80-90% завалят приемные покои стационаров. Я уже не говорю про тех, кто просто не доедет до больниц в силу тяжести своего состояния.

Хорошие тактические модели придумали американцы – “stay and treat” и “scoop and run”, что нереально в наших условиях. Будь я под окнами стационара, все равно взяв больного в машину, сначала буду лечить, а уже потом потащу в приемник. Отзванивать и предупреждать бесполезно. Все равно на эстакаде приемника с каталкой наготове ждать не будут. Там у больного будет еще 10-15 минут, чтобы сдохнуть. Пока медсестра найдет дежуранта, пока припрется реаниматолог, пока сонная медсестра найдет ключи от ремзала. Кое-где он даже не на первом этаже. А это еще 5-10 минут на откуп лифтеру. Так что “stay and treat”.

А где обменный фонд, да хрен с ними с «каштанами», но хотя бы щитов?
Вот в диспетчерской висит очередной приказ: начмед одной из больниц города пишет гневное сигнальное письмо на СМП. Пропустили субарахноидальное, выезжали пять раз. Ай-я-яй. Случай разобрали, виновных (сотрудников СМП) наказали. Для дебильной скоропомощной братии провели семинары. Наказали вызывать при сомнениях инсультную бригаду. Это так ребята близкие по духу к стационару. Они большие друзья. Тоже любят считать линейных за быдло.
А вот другая история. Приезжает молодой фельдшер – «боли в спине». Молодой-то молодой, а чутье есть. Увез с почечной коликой. Через два часа повтор. Смерть до приезда. В стационаре отказали. Нет показаний. На вскрытии разрыв аневризмы брюшной аорты. Писал начмед СМП сигнальное письмо? Нет. Случай разобран на ЛКК такой-то ГБ? Нет. Выводы сделаны? Да. Фельдшер СМП поставил неправильный диагноз, поэтому супер- пупер диагносты стационара не удосужились провести дифдиагноз, а просто исключили диагноз при направлении и отправили больного домой.

Не обращали внимания как корифеи отечественной медицины в своих матерых монографиях пишут - «доставлен машиной скорой помощи». Теперь я хоть знаю кто я. Я – МАШИНА. Я мало говорю в приемных покоях больниц. Я молча пишу сопроводок, разворачиваюсь и ухожу. Мне не о чем с ними говорить. Они делают большие бабки, а я разгребаю дерьмо. Сложный это бизнес – медицина. Когда делаешь свой навар на страдании и боли от Бога до шакала один шаг.

---